Пьер Сальва - Испытание чувств
Эта линия была простой: вести себя как всегда. Казаться спокойной, уравновешенной, но все-таки немного встревоженной сегодняшним происшествием. Официальным происшествием — пропажей «остина».
— Ты знаешь, что со мной произошло, Жорж?
— Мне кажется, ты чем-то возмущена… Тебя что, ущипнули в метро?
— Идиот!
— Или подсунули в магазине фальшивую банкноту?
— У меня украли машину!
Жорж не выказал никакого удивления. Он человек методичный, организованный, временами излишне медлительный. Он только спросил:
— Здесь?
— Нет, в Париже на проспекте Мессин, пока я бегала по делам.
Элен решила, что будет лучше, если она сама все объяснит, избегая опасных вопросов:
— Я ее поставила рядом с каким-то белым «мерседесом». Еще радовалась, что нашла свободное место — еле-еле втиснулась. Когда я вернулась, «мерседес» был на месте, а моей машины не было.
Секунда страха — а вдруг Жорж чисто автоматически спросит, что она забыла на проспекте Мессин. Она даже заготовила ответ: будто ей нужно было доставить товар на дом одной из покупательниц. Но Жоржа интересует лишь практическая сторона.
— Ты сообщила о краже?
— Нет. Не хотелось задерживаться.
— Сделай это завтра утром.
— Обязательно, как только встану.
— Не забивай голову. Скорее всего какой-нибудь парень решил покатать подружку. Полиция найдет автомобиль за два-три часа.
— Будем надеяться.
Больше Жорж ничего не добавил, только протер кончиком галстука очки в золотой оправе.
— Скоро будем обедать?
— Минут через пятнадцать.
Он отправился в свою комнату, которую называл кабинетом, хотя это было настоящее логово. Каждый вечер Жорж погружался там в созерцание своей коллекции минералов.
Для него пропажа «остина» не являлась важным событием. Во-первых, он думает, что машину скоро найдут, а во-вторых, происшествие не затрагивало его лично, не нарушало заведенного порядка его жизни, не ломало его привычек. Жена была дома. Обед будет подан вовремя. Он может сидеть в кабинете и мечтать.
Элен почувствовала себя увереннее. Первые минуты общения с семьей прошли по плану. Ей удалось обмануть всех, скрыть свое волнение. Теперь надо было продержаться до конца вечера, до того момента, как она окажется в постели. Только бы Жорж заснул раньше, чтобы она могла дать волю слезам, которые уже застилали глаза.
Выключив свой шумный концерт, Даниель вышел из комнаты и спустился по лестнице, что-то насвистывая. У дверей кухни он остановился.
— А что сегодня на обед?
— Пида приготовила паэлью.
— Из кролика? И с цыпленком?
— Да… И с лангустами.
— Отлично!
Элен прошла в столовую с тарелкой колбасы и спросила у дочери:
— Ничего не забыла?
— Ничего, — ответила Надин и повернулась к брату: — Ты видел новую дикторшу по телевизору? Она похожа на Барбару.
Конечно, Даниель не смог удержаться — он выхватил из тарелки кружочек колбасы и положил его в рот.
— Твою подругу?
— Да… А что это ты гримасничаешь? Разве она не красавица?
— Она просто идиотка! — бросил Даниель.
— Это почему же? — удивилась сестра.
— Я гулял с ней позавчера. Сначала я ее поцеловал, а когда хотел продолжить, то получил такую оплеуху, что…
— От Барбары?
— От кого же еще! Готов держать пари, что она девственница!
— Ну да, — запротестовала Надин. — Этого не может быть. Ей уже двадцать!
Элен бросила на дочь растерянный взгляд. А как же сама Надин…
— Ну и что, — вмешалась она в разговор детей, — значит, все девушки в двадцать лет должны иметь… связь с мужчиной? Может быть, твоя подруга просто скромнее других. И не…
Она не закончила. «И я еще читаю им мораль! — подумала она сконфуженно. — Я, которая ходила к этому парню, и чуть было не стала свидетельницей убийства. Не исключено, что меня будут допрашивать в полиции…» Она отвернулась и стала переставлять что-то на столе. Дети не придают ее словам никакого значения. Видимо, они давно свыклись с мыслью, что мать не в состоянии их понять.
— Это Барабара-то скромная! — ухмыльнулся Даниель. — Черт возьми! Да она просто фригидна! Холодная, как лед, вот и все.
— Как ты смеешь так говорить! — возмутилась Надин так, будто брат обругал ее подругу самыми последними словами. — Да ты просто спятил!
— Может, я и спятил, но позавчера она чуть не выцарапала мне глаза. И даже шею расцарапала. Вот, посмотри.
Он отвел в сторону воротничок рубашки и показал свежую царапину у самого уха. Надин пожала плечами.
— Рассказываешь всякие глупости. Наверное, ты просто не в ее вкусе, вот и все.
— Может быть, — философски согласился Даниель, хватая очередной ломтик колбасы. — А вообще-то мне плевать на твою Барбару.
Очередная перепалка, какие случаются по сто раз в день между обожающими друг друга братом и сестрой. Обыденная жизнь, естественные ситуации. Свои мелкие радости, маленькие огорчения. Простое семейное счастье, состоящее из тысячи пустяков, к которым привыкаешь за долгие годы. Как она могла презирать его, как могла поменять на короткий постельный угар. Сейчас это счастье зависит от…
— Элен! У тебя не найдется свободной минутки? — позвал Жорж.
Так, взять себя в руки, не думать о Филиппе и о полицейских. Быть такой, как всегда.
Несколько шагов, и она в кабинете мужа. Жорж стоит перед большой витриной, в которой выставлены его сокровища.
— Посмотри, что я принес. Я его выменял у Дофина на тот кусок пирита, которых у меня было два. — Он показал минерал зеленого цвета с бледно-голубыми прожилками.
— Диантаз. Очень редкий камень. Его можно найти только в почве, где одновременно встречаются медь и сера.
— Красивый, — согласилась Элен. — Мне кажется, ты должен бы поставить его сюда — между этим желтым камнем, серой, если я не ошибаюсь…
— Точно!
— … и этим фиолетовым красавцем.
— Это неотшлифованный аметист… Думаю, ты права.
Он отступил назад и, прищурившись, принялся любоваться витриной, состоящей из шести полок с камнями разных форм и всех цветов радуги. Он весь сиял, глаза светились радостью. Ребенок, которому подарили новую игрушку.
— Да, здесь он будет выглядеть эффектно… Ты как всегда права.
Он переставил минерал, потом осторожно закрыл дверцу.
— Скрипит. Надо будет смазать. Хватит нескольких капель.
Не откладывая дела в долгий ящик, Жорж направился к письменному столу.
— Что — прямо сейчас? — удивилась Элен. — Мы собираемся обедать.
— Это всего несколько минут. Если не сделаю сейчас, то потом забуду.
