Марианна Лесли - Расставание не для нас
Наконец она добежала до носилок, на которых лежал Рейф, по-прежнему без сознания. Им занимались два медика. Один вставил иглу в вену на сгибе локтя. Лицо Рейфа было неподвижным и бледным.
– Нет! – Она упала на колени рядом с носилками и потянулась к безжизненным пальцам. – Рейф!
Кто-то схватил ее сзади за локти и заставил подняться. Обернувшись, она уставилась в нелепо раскрашенное лицо одного из клоунов родео.
– Кто вы? – спросил он.
– Друг. Как он? Что с ним?
– Думаю, сломано несколько ребер, да оглушен немного. Пару дней будет чувствовать себя нелучшим образом, но жить будет.
Джессику лишь отчасти успокоил диагноз клоуна. Откуда он может знать, а вдруг у Рейфа какие-то внутренние повреждения?
– Не следовало ему выступать сегодня, – продолжил клоун, пока носилки задвигали в карету «скорой помощи». – Говорил я ему, не стоит влезать на быка в таком состоянии. Да еще на этого дьявола во плоти. Не зря его Сатаной кличут…
– В каком состоянии? – перебила его Джессика.
– Что? А, так с бодуна. Вчера вечером мы здорово набрались. Рейф еще не совсем пришел в себя.
Джессика не стала дожидаться дальнейших откровений. Она забралась в машину, как раз когда медик уже собирался закрыть дверцу. Он открыл было рот, чтобы возразить, но, увидев решительное лицо Джессики, передумал. Через пару секунд машина уже выезжала из конюшен «Колизея».
– Я так рада, что вы благополучно добрались до гостиницы. – Прижав к уху мобильник, Джессика извинялась перед супружеской парой из Огайо за то, что бросила их на родео. Скорее всего, она потеряла клиента, но ей было наплевать. Если бы вместо пары из Огайо она принимала президента и первую леди, то поступила бы точно так же.
Отключившись, Джессика снова вернулась к сестринскому посту и в сотый раз спросила, нет ли новых сведений о состоянии Рейфа Маклеона. В этот момент из палаты вышел доктор, и сестра направила Джессику к нему.
– Вы родственница? – спросил молодой врач.
– Нет, просто близкий друг. У мистера Маклеона нет родственников в Мэрисвейле. Он из Литл-Спрингса.
– Гм. Ну, он наконец пришел в себя. Удар по голове был довольно сильным, но, к счастью, ничего непоправимого не случилось.
– Но я видела, как бык взгромоздился ему на грудь…
– Да, у него перелом нескольких ребер, но внутренние органы, к счастью, не задеты. Через несколько дней он будет практически здоров, правда пока не слишком бодр. Разумеется, я бы не советовал ему какое-то время ездить на быках.
– Можно мне его увидеть? – спросила Джессика.
– Только на несколько минут. Сейчас ему лучше поменьше разговаривать.
– Я ненадолго.
– Ему только что ввели сильное болеутоляющее, так что он все равно скоро уснет.
– Тогда, если не возражаете, я бы хотела остаться с ним на всю ночь.
Доктор нахмурился. Джессика смотрела ему прямо в глаза. Ее взгляд говорил, что она не отступится. Покупатели, продавцы, агенты по сдаче жилья внаем – всем им приходилось встречать этот твердый взгляд карих глаз. Девять из десяти уступали.
– Наверное, большого вреда от этого не будет, только разговоры сведите к минимуму.
– Хорошо, доктор. Спасибо. В какой он палате?
Рейфа поместили в палату на двоих, но вторая кровать не была занята. Джессика на цыпочках подошла к кровати.
Впервые за эти два года она взглянула в лицо Рейфа Маклеона. Когда Джессика вышла из больницы, Кейт Маклеон уже похоронили, а через некоторое время после похорон Рейф уехал из города в неизвестном направлении. Поговаривали, что он присоединился к переезжающему из города в город родео. А еще ходили слухи, что он стал прикладываться к бутылке.
– О, Рейф, что ты с собой сделал? – горестно прошептала Джессика, глядя на него. Не удержавшись, она осторожно запустила пальцы в его темную шевелюру, отведя назад волнистые пряди, упавшие на влажный лоб.
Несмотря на то что заметно постарел, он по-прежнему оставался самым красивым мужчиной из всех, кого знала Джессика. Так она считала еще с тех пор, как впервые увидела его в школе. Он покорил ее с первого взгляда, и все последующие годы ее отношение к нему оставалось неизменным.
Озорной темноволосый мальчуган с серыми глазами, прирожденный заводила и отличный спортсмен превратился в потрясающего мужчину. В лице его читалась сила, а в квадратном подбородке – упрямая гордость, граничащая с воинственностью, присущей всем мужчинам семейства Маклеон. Они были знамениты своим вспыльчивым нравом и готовностью постоять за себя.
Вдруг его рука шевельнулась и беспокойно дотронулась до повязки на груди. Испугавшись, как бы он не повредил себе, Джесс поймала его руку, притянула обратно на простыню и там удержала.
Его ресницы дрогнули, веки приподнялись. Вначале он никак не мог понять, где находится и что произошло, но потом, кажется, узнал ее. Она успокаивающе сжала его пальцы. Он попытался заговорить, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Но прежде чем вновь провалиться в забытье, сумел пробормотать:
– Зубрилка?
Рейф ругался с медсестрой, когда Джессика вошла в его палату. Он прервал поток обвинений и удивленно воззрился на Джессику, потом снова начал препираться:
– Оставьте меня в покое, говорю я вам! Когда я захочу помыться и побриться, то сделаю это сам. А сейчас уйдите, чтобы я мог одеться.
– Одеться? Мистер Маклеон, вам еще не разрешено вставать!
– Вот как? Посмотрим!
Джессика решила, что пора вмешаться.
– Может быть, когда мистер Маклеон выпьет чашку кофе, у него возникнет желание привести себя в порядок.
Медсестра явно обрадовалась поводу ретироваться. Джессика осталась с Рейфом наедине. Лицо его было мрачнее тучи.
– Я решил, что ты мне приснилась, – заметил он.
– Нет. Как видишь, я действительно здесь. – Она налила ему кофе и протянула чашку.
Он взял и рассеянно сделал глоток.
– И что, позволь узнать, ты тут делаешь?
– Вчера я случайно оказалась на родео, где ты выплясывал на том быке. Привела туда супружескую пару из Огайо. Они собираются жить в Мэрисвейле и присматривают здесь домик.
– Это объясняет, что ты делала на родео. А что ты делаешь здесь, в больнице?
– Мы с тобой давно знаем друг друга, Рейф. Рядом не было никого, кто бы присмотрел за тобой. Твои родные не простили бы мне, если бы я не поехала с тобой в больницу. И я сама никогда не простила бы себе.
Он отставил в сторону пустую чашку.
– Собираешься читать мне нотации?
– Нет.
Рейф хмыкнул.
– Этим ты отличаешься от моей родни. Они обожают читать мне нотации. Все хотят спасти меня от меня самого. А я только хочу, чтобы меня, черт побери, оставили в покое!
– Они любят тебя.
