Кэрри Томас - Вновь с тобой
Габби расхохоталась.
— Ну, сейчас-то я не молчу — и уж тем более не враждебно.
— Потому-то и боль проходит, — ловко вывернулся Марк.
Дальше поездка проходила уже приятнее. Твердо решив не затрагивать личные темы, Марк рассказывал о своих планах перестройки «Стоунс» и уверял Габби, что его замыслы пойдут на пользу всей округе.
— Чтобы убедить в этом местные власти, я стараюсь привлекать к работе как можно больше местных жителей. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило получить разрешение на строительные работы! Если бы не поддержка твоего отца…
— Папа, наверное, был только рад хоть чем-то загладить мою вину перед тобой, — невесело заметила Габби и нахмурилась. — Но зачем, скажи на милость, тебе взбрело в голову покупать «Блу Пайнс»?
— Как ни странно, это была не моя идея. Когда в совете директоров нашей фирмы обнаружили, что ваше поместье было когда-то частью «Стоунс», там сразу решили начать переговоры о покупке. Я взялся лично поговорить с Алексом, хотя отлично знал, что он не согласится. Зато был отличный предлог встретиться с твоими родителями… ну и наконец-то познакомиться с Люси. — Марк взглянул Габби в глаза. — Хотя, признаться, когда я говорил с твоим отцом о покупке «Блу Пайнс», меня посещали смутные мысли о мести.
— Особенно когда ты пугал меня старинной и ничего не стоящей бумагой!
— Я получил от этой сцены огромное удовольствие, — признался он без малейшей тени раскаяния. — Глядя на тебя, я наслаждался от души.
— И наслаждение помогло тебе залечить старую рану?
Глаза Марка потемнели.
— Нет. И все же месть была сладка.
— Не сомневаюсь, — с горечью согласилась она. — Между прочим, я подозреваю, что отец испытывал сильный соблазн принять твое предложение, ведь содержание «Блу Пайнс» обходится нам недешево! После вечеринки, когда мы собрались вместе, он поставил этот вопрос на семейное голосование.
— И как?
— Полный провал! — Габби невесело усмехнулась. — Впрочем, мама все равно была против этой идеи, так что голосование было чистой формальностью.
Она вкратце рассказала о том, какие обязательства придется взять на себя Дереку, когда он станет владельцем «Блу Пайнс».
— Отец должен был выделить долю из своего наследства только Пруденс, но у моего-то бедного братца три сестры!
— Вместе с Люси — четыре, — поправил ее Марк.
Габби покачала головой.
— Пруденс, судя по всему, хорошо обеспечила будущее своей дочери, а мы хором заверили Дерека, что не станем требовать своей доли, если он возьмет на себя заботы о «Блу Пайнс». И тут наш братишка очень серьезно заявил, что все мы обязательно получим когда-нибудь свою долю — даже против нашего желания.
— Но ведь к тому времени, когда Дерек унаследует «Блу Пайнс» — а это время, надеюсь, еще очень далеко, — и ты, и твои сестры будете уже замужем, — бесстрастным тоном заметил Марк.
— Вот уж необязательно. — Габби уставилась в окно. — Чармиан увлечена карьерой, а Ники с ее тягой к знаниям явно целит выше обычного замужества.
— А ты? — негромко спросил он.
Габби пожала плечами.
— Я, возможно, так и проживу остаток жизни в Швейцарии, в комнате с прекрасным видом из окна.
Глаза Марка опасно сузились, но больше он не сказал ни слова — поезд подъезжал к вокзалу.
— Чармиан сейчас дома? — спросил он, вместе с Габби направляясь к стоянке такси.
— Нет. Я возьму ключи от квартиры у домовладелицы.
Марк распахнул перед Габби дверцу, назвал водителю совершенно незнакомый адрес и как ни в чем не бывало уселся сам.
— В таком случае поедешь к Чармиан позже. Чем дожидаться сестру в пустой квартире, можешь с тем же успехом провести время у меня.
14
Втайне Габби сочла эту идею замечательной — времени-то у нее осталось в обрез. Если она хочет наладить отношения с Марком, медлить никак нельзя.
— Мог бы вначале меня спросить! — притворно возмутилась она.
— Ты отказалась бы.
— Я думала, ты поедешь прямиком к родителям.
Марк осторожно дотронулся до своего многострадального носа.
— А я решил, что лучше сначала позвонить и предупредить матушку об этом украшении.
Габби окинула его бесстрастным, оценивающим взглядом.
— Опухоль почти сошла, да и синяки под темными очками почти не заметны.
— Вот и славно. Я никогда не страдал тщеславием, но и пугать людей своим видом тоже не дело. — Он искоса взглянул на Габби. — Когда ты в поезде огрызалась на меня, другие пассажиры наверняка подумали, что меня поколотила жена.
— Вовсе я тебя не колотила! — возмутилась Габби, вызвав живейший интерес таксиста.
— Но ведь ты мне и не жена, — шепнул ей на ухо Марк.
На это Габби не нашлась что ответить и погрузилась в молчание, в который уже раз гадая, как сложилась бы их супружеская жизнь, если бы они все-таки поженились.
— О чем задумалась? — вполголоса спросил Марк.
— О том, каким бы мог быть наш брак.
— Что ж, Габби, вряд ли это было бы вечное блаженство, хотя ни о чем ином я и не мечтал. По крайней мере, тогда, — многозначительно добавил он.
Получай, что заслужила, мысленно сказала себе Габби и опустила ресницы, пряча воинственный блеск в глазах.
— Когда ты переехал? — спросила она, пытаясь найти более безопасную тему для разговора.
— Почти сразу после того, как ты послала меня к чертям.
Похоже, на этом безопасные темы были исчерпаны.
Квартира Марка находилась в современном жилищном комплексе. Едва взглянув на комплекс, Габби сразу узнала его — планы этой застройки показывал ей Марк несколько лет назад.
— Так это твое творение! — восхитилась она.
— Мое. Увы, нормальными детишками мне обзавестись не суждено, вот и пришлось обходиться суррогатом.
Габби с немалым трудом сдержала вспышку бешенства.
— Если ты намерен продолжать в том же духе, — сквозь зубы процедила она, — уж лучше я сразу поеду к Чармиан.
Марк невесело, почти виновато усмехнулся.
— Боюсь, наша с тобой встреча растравила мои старые раны. Извини, Габби, и, пожалуйста, не спеши уехать. Я хочу показать тебе свое жилище.
Лифт остановился на последнем этаже, и они вышли в устланный мягким ковром безлюдный холл. Марк отпер ключом одну из дверей и легонько подтолкнул Габби вперед.
— А вот и моя комната с видом из окна!
Яркий солнечный свет щедро струился в огромные окна. Свет и простор — таково было первое впечатление Габби. И еще — пустота. В памяти ее до сих пор сохранилась до мелочей обстановка прежней квартиры Марка, но в этой комнате не было ни одной знакомой вещи. Обеденный стол со стульями, пара кушеток, обитых белой тканью, того же цвета занавеси. Радовали глаз только разноцветные коврики, там и сям разложенные на натертом паркетном полу. Ни обоев, ни ковра, никаких украшений — голые стены сияют девственной белизной.
