Ирен Беллоу - Любить не обязательно
И все-таки Жюли не могла забыть то, что прочла в его взгляде в роковой вечер, когда Адам смотрел на нее от порога каюты. И когда обнимал ладонями ее лицо, требуя, чтобы она взглянула на него, прежде чем тела их сольются воедино…
Жюли закрыла глаза. Этот дар навсегда останется с ней.
— Месье и мадам де Карт. Позвольте представить вам коменданта Севастополя… — Голос Наумова звонким эхом разнесся по комнате, но для слуха Жюли он прозвучал подобно глухому рокоту барабанов, что возвещает катастрофу. — Его превосходительство князь Борис Муромский. — Отдав честь и поклонившись гостям, офицер вышел, бесшумно прикрыв за собою дверь.
Адам почувствовал, как Жюли вздрогнула прежде, чем церемония представления закончилась. Она узнала дядю, еще не услышав имени. Но догадалась ли, что именно этого человека он ищет?
Тонкая рука, лежавшая на локте Адама, чуть заметно дрожала. Жюли стояла рядом с ним, но между молодыми людьми словно выросла каменная стена. И Адам понял: она распознала незримую связь и знает: он приехал убить брата ее отца.
Адам порадовался приступу острой боли в сердце. Отчуждение и враждебное неприятие Жюли только упростят ему задачу. Он заставил себя сосредоточить все свое внимание на человеке, которого ненавидел почти пять лет. Это лицо намертво врезалось ему в память: гротескная маска, расчерченная шрамами, рассеченная губа, золотисто-карие, раскосые татарские глаза… Но мысли его то и дело отвлекались на Жюли, что была рядом и одновременно с каждым мгновением отдалялась все больше и больше.
Ему хотелось, встряхнуть Жюли за плечи, сказать, что он не хотел ее обманывать. Но стоит ли нагромождать ложь на ложь! В отчаянии он коснулся ее локтя кончиками пальцев. Не глядя, Жюли отстранилась.
Адам велел себе вспомнить о ненависти, которую лелеял столь долго, — только это у него теперь и осталось. И ненависть — старый, преданный друг не подвела его. В тот момент, когда он окажется на расстоянии вытянутой руки от стола, его пальцы сомкнутся на горле Бориса Муромского.
— Прошу вас, располагайтесь поудобнее и расскажите мне о цели вашего визита. — Рассеченная губа изогнулись в гнусной улыбке. — Что заставило вас избрать такой… гмм… нетрадиционный способ перемещения?
Впервые услышав вкрадчивый голос человека, бывшего родным братом ее отца, Жюли почувствовала, как от лица отхлынула кровь. И неловко опустилась в кресло, обитое голубым бархатом.
— Соображения удобства, — коротко отозвался Адам. — Лодочник подвернулся очень кстати.
— Вы могли проехать и по суше.
— Могли бы. — Откинувшись в кресле, Адам судорожно сцепил пальцы, обуздывая желание наброситься на врага. Но вот он встретился взглядом с хозяином комнаты — и дыхание у него перехватило: золотистые глаза вдруг до боли напомнили ему Жюли. — Но у меня были дела в Италии, так что ехать по суше в обход было крайне непрактично.
Муромский знаком велел ему продолжать.
— Я представляю фирму «Вьяннет». Это название вам знакомо?
— Разумеется.
— Как я уже объяснил лейтенанту, я приехал с предложением выгодной сделки. — Голос Адама звучал четко и уверенно, нервное напряжение схлынуло.
Глаза Бориса Муромского подозрительно сузились.
— Если вы и в самом деле представляете компанию «Вьяннет», то, должно быть, знаете, что все решения принимаются в Петербурге. — Генерал скептически усмехнулся. — Даже самые бестолковые.
— Именно. — Радуясь открывшейся возможности, Адам просиял улыбкой. Похоже, все окажется куда проще, чем он полагал. — Поэтому я и приехал: ваша рекомендация сослужила бы мне добрую службу… И для вас оказалась бы весьма небесполезной.
— Вы предлагаете мне взятку, месье де Карт?
— Как можно! — Адам негодующе выпрямился. — Полагаю, для вас достаточным вознаграждением послужит мысль о том, что ваши солдаты будут вооружены винтовками новейшего образца, а город защищен превосходной артиллерией.
— Вы знаете, каким оружием и боеприпасами мы располагаем?
Адам пожал плечами.
— Об этом знает весь свет.
— Не весь. — Постукивая пальцами по столу, генерал не сводил с Адама глаз. Затем, резким, неуловимым движением, точно наносящая удар змея, Муромский наклонился вперед. — Вы — шпион, месье! Шпион!
Адам непроизвольно отпрянул. На щеке его неистово дергался мускул.
— Если вам в голову пришла такая мысль, генерал, вы сами сейчас убедитесь, сколь она нелогична. — Впервые с тех пор, как Адам переступил порог комнаты, он ощутил страх. — Если бы я собирался шпионить, то уж, наверное, не стал бы брать с собой жену.
— Напротив. Жена — превосходное прикрытие. Кроме того, что, если она вовсе не жена вам? А тоже шпионка? Какой разумный человек потащит жену в самое пекло? — Голос Муромского сорвался на крик. — Ведь идет война!
Адам саркастически изогнул бровь.
— При всем моем уважении к вам, генерал, выстрелов я пока не слышал.
— А если она разразится, на чьей стороне окажетесь вы, месье де Карт?
— Я — деловой человек, генерал, и не могу позволить себе такую роскошь, как клятвы верности.
Потрясенная Жюли застыла неподвижно, переводя взгляд с одного мужчины на другого, прислушиваясь к словесной дуэли — столь же искусной и столь же смертоносной, как поединок на шпагах. Она не предвидела ничего подобного. За несколько минут Адам стал для нее чужим. Одержимость местью находила отклик в ее душе — восторженной, романтичной и неукротимой. Но этот человек с ледяным взглядом, цинично играющий словами, так не был похож на ее избранника! Образ холодного расчетливого торговца смертью пугал, ибо казался не маской, а сутью.
— Пожалуй, в тюрьме у вас будет довольно времени поразмыслить над своими предпочтениями.
Тихие слова заключали в себе откровенную угрозу, и Жюли резко подняла взгляд. Та же угроза светилась в золотисто-карих глазах, таких похожих — и непохожих — на отцовские. Угроза — и еще нечто. Этот человек не ведает жалости, более того — жестокость доставляет ему наслаждение. А в следующее мгновение Жюли поняла с ужасающей отчетливостью: как бы ни обидел ее Адам, она пойдет на все, чтобы защитить его.
Адам предал ее. Может, напрямую он ей не лгал, но солгал умолчанием. Адам больно ранил ее, но любовь в сердце по-прежнему жива. И она защитит любимого — с тем большим самозабвением, что опасность исходила от ее кровного родственника. Как ни нелепо это звучало, но Жюли ощущала на себе бремя ответственности.
— Вам это не принесет пользы.
Генерал медленно повернул голову и буквально пригвоздил ее к месту взглядом. Сдерживая дрожь, Жюли воинственно выставила вперед подбородок.
