Дэй Леклер - Непреодолимое искушение
Он резко вошел в нее, и она вскрикнула, поощряя его. Ему хотелось начать медленно, но он не могу держать бешеный ритм, накатывавший на него, как волны на берег. Разрядка сотрясла их обоих, обессилив. Чейз полностью отдался Эмме, отдал ей сердце и душу, тело и разум, и в этот момент потрясающей открытости и беззащитности он понял, что любит Эмму. Она была всем для него и будет всегда, и он докажет ей это, чего бы то ни стоило. Он будет защищать ее, и поддерживать во всем, и любить всем сердцем до конца дней. Он хотел сказать ей об этом прямо сейчас, но, когда способность говорить вернулась к нему, Эмма уже спала.
Эмму разбудил тихий звон и раздражающее жужжание. Она подняла голову и посмотрела на прикроватный столик. Кто прислал ей письмо. Зевая, она взяла телефон и долго смотрела на экран, пока не различила буквы и слова не сложились в связные предложения:
«Чейз, спасибо, что отвлекал Эмму все это время. Или спасибо, что нашел способ уломать ее? Больше с ней проблем не будет, и твоя работа официально закончена. Когда ты вернешься в Нью-Йорк?
Рейф».
Глава 10
Несколько долгих секунд Эмма не могла понять, что это значит, а когда поняла, сорвалась с кровати. Все это время она верила, что не безразлична Чейзу, что он даже может полюбить ее, что у них могло бы быть будущее, даже если бы не было ребенка. Одно короткое сообщение оставило от ее мечты одни жалкие обломки. Ее глаза наполнились слезами. Что за дура! Вместо того чтобы найти что-то незыблемое, прочное, она вложила все, что у нее было, в самое ненадежное предприятие, отдала всю себя человеку, для которого на первом месте — деньги, такому, как ее отец.
Она доверилась Чейзу, который жил тем, что составлял хитроумные комбинации для достижения своих целей. Для нее у него тоже была комбинация, и дело выгорело бы, если бы она не прочла сообщение.
Он не любил ее, не мог любить. Он просто хотел удостовериться, что его ребенок родится в законном браке. Эмма думала, что он совсем не такой, как Бэррон, но теперь понимала, что он абсолютно такой же. Она видела, что стало с ее матерью, когда она поняла, что муж не будет любить ее так, как ей того хотелось. Брак с Чейзом кончился бы точно так же, как брак ее родителей.
Эмма вытащила из шкафа запасную одежду. Как она могла быть такой слепой? Чейз прямо сказал, зачем ему этот брак, он даже сказал, что, если она захочет развестись, он ни слова не скажет против. Но потом, когда она не согласилась, он решил, что надо использовать все имеющиеся средства, чтобы добиться своего. Быстрыми, нервными движениями Эмма натягивала одежду, почти ничего не видя сквозь слезы.
Как будто этого было мало… Эмма поняла, что его грандиозный план преследовал еще одну цель — он отвлекал ее внимание от условий сделки и защиты рабочих «Уорт индастриз». Нет, уже не «Уорт индастриз» — «Кэмерон энтерпрайзес». Теперь, если Рейф захочет оставить рабочих ни с чем, никто ему не помешает.
Эмма пыталась застегнуть джинсы, но оказалось, что они уже не застегиваются на талии. Это стало последней каплей, и Эмма разрыдалась. Услышав шум воды из ванной, она подумала, что сможет спокойно уйти, пока Чейз принимает душ. Однако, взглянув на себя, она пришла в ужас: волосы всклокочены, блузка застегнута неправильно, ненакрашенное лицо выражает последнюю степень отчаяния. Когда-то она не позволяла себе выйти из дома в виде, который мог бы бросить тень на «Уорт индастриз». Она горько рассмеялась. Нет больше никакого «Уорт индастриз», она сама видела, как мановением руки Рейф превратил дело ее отца во что-то другое, незнакомое. Теперь она могла бросить тень только на саму себя.
Чейз выключил воду, и она поняла, что пора уходить. Она тщательно проверила, свой ли телефон кладет в карман, и хотела пометить роковое сообщение как непрочитанное, но потом решила оставить все как есть. Зачем что-то делать? Пусть знает, что она в курсе. Она бросила его телефон на подушку, не закрыв окно с сообщением, сняла кольцо и положила рядом с телефоном, взяла сумочку и пошла к двери.
Чейз вошел в спальню. Одно полотенце он обернул вокруг бедер, другое накинул на шею.
— Эмма?
Единственным ответом стал звук хлопнувшей входной двери. Он быстро оглядел спальню. Одежда Эммы больше не валялась на полу, ее полка в шкафу была пуста. Не было и ее сумочки. Краем глаза он заметил блеск, повернул голову и увидел на подушке кольцо и телефон. Подхватив и то и другое и прочитав сообщение, он в ярости выругался.
Нетрудно было догадаться, что произошло. Он вылетел из дома. Эмма только-только выезжала с парковки, и он встал у нее на пути. Завизжали тормоза, машина дернулась и остановилась в нескольких сантиметрах от Чейза.
Он обошел машину и знаком попросил опустить стекло. Ее лицо выражало чистую ярость, но по щекам текли слезы, и Чейзу показалось, что его ударили под дых.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал он.
— Не надо, Чейз. Это именно то, что я думаю. Рейф строил планы с самого начала, я уверена, он даже организовал нашу случайную встречу, — она заключила слово «случайную» в воображаемые кавычки, — в ноябре, уже тогда начал плести свою сеть.
— Черт возьми, Эмма, ты прекрасно знаешь, что это не так. — Он запустил пальцы в мокрые волосы. — Давай вернемся в дом и обсудим все, как цивилизованные люди. Я тут почти голый стою, дорогая.
Она покачала головой еще до того, как он договорил:
— Я не знаю, что тут обсуждать.
— А я не собираюсь стоять тут в полотенце и спорить с тобой!
— И не надо. Оставь меня, Чейз. Вы с Рейфом получили, что хотели, ты должен быть доволен.
— Ты носишь моего ребенка, Эмма!
— Да, но вот что я тебе скажу… — Она широко улыбнулась, несмотря на мокрые от слез щеки. — Я дам тебе номер адвоката нашей семьи, и ты сможешь адресовать ему все свое недовольство.
Она не дала ему ответить, закрыла окно и выехала на дорогу и за ворота. Чейз бросился в дом, быстро оделся, схватил кошелек и телефон — будь ты проклят, Рейф, — обручальное кольцо и ключи. На все ушло четыре минуты, четыре драгоценные минуты, за которые расстояние между ним и Эммой все увеличивалось.
Он захлопнул за собой дверь, запрыгнул в машину и пустился в погоню. Ему было все равно, что придется говорить, как извиняться, для него имела значение только Эмма. Он стиснул руль. Господи, как же он любил ее! Чейз неверяще покачал головой. Всю жизнь он был так осторожен. Чувства были опасны. «Люди могли втереться к тебе в доверие и заставить плясать под свою дудку и навредить»; он выучил этот урок в десятилетнем возрасте и научился прятать чувства под непроницаемой маской так глубоко, чтобы никто не смог добраться до них и втоптать в грязь самое дорогое. Но с Эммой все было по-другому. Она нашла обходной путь. Может быть, потому, что тоже страдала: одна несчастная душа нашла другую. Она тоже умела защищать себя, как и он, но когда они встретились, все изменилось: исчезли стены, остались только честность и открытость.
