БАРБАРА КАРТЛЕНД - Новобрачная поневоле
Бобо сидел рядом с креслом Хариты, она наклонилась и взяла его на руки.
— А я бы скучала по Бобо… ужасно скучала, если бы он умер или его куда-то забрали.
Она прижалась головой к мягкой, лохматой голове львенка. Лорд Вернем ничего не ответил, и немного погодя она спросила:
— А вы бы разве не скучали по нему?
— И в половину не так, как если бы вы оставили меня.
Он не обернулся, говоря эти слова, но чувствовал, что Харита смотрит на него широко раскрытыми от удивления глазами.
К вечеру небо закрыли темные тучи. Было жарко и душно.
Миссис Уильямс, готовя постель Харите, предсказала грозу.
— Здесь они бывают такие сильные, миледи. Я частенько боюсь, как бы молния не ударила в аббатство. Может, на нем благословение Божье, потому что всегда обходится.
— Я не люблю гром и молнию, — призналась Харита. — Однажды дома молния ударила в трубу на крыше. Было так страшно.
— Еще бы, миледи, но здесь вам этого бояться не надо. Я задую свечи?
Харита надеялась, что лорд Вернем придет пожелать ей спокойной ночи, хотя они уже попрощались, когда он проводил ее наверх перед ужином.
— Поешьте чего-нибудь легкого и ложитесь спать, — велел он.
— Но я здорова и ничуть не устала, — запротестовала Харита.
— Вы должны слушаться врача, — твердо сказал лорд Вернем. — Завтра, если будете хорошо себя вести и обещаете не переутомляться, сможете остаться ужинать.
— Вы просто не понимаете, что я такая же сильная, как ваши львы!
— Но не такая же быстрая, как гепарды, — пошутил он, — и не такая же шумная, как попугаи.
Харита рассмеялась.
Горацио ругал лакеев самыми скверными словами, и дворецкий пожаловался, что если птица останется в холле, будет просто невозможно поддерживать дисциплину.
— Они не могут удержаться от смеха, — объяснил лорд Вернем, рассказывая об этом Харите. — Мне лично кажется, что это вносит в жизнь аббатства приятное разнообразие, которого ему не хватало в прошлом.
— Я очень люблю слушать его, — улыбнулась Харита.
— Тогда и речи быть не может, чтобы убрать Горацио, — пообещал лорд Вернем.
Она благодарно улыбнулась.
«Он такой добрый», — подумала Харита. Потом, потому что действительно устала, хотя и не хотела сознаться в этом, быстро уснула.
Лорд Вернем проснулся от оглушительного раската грома и молнии, сверкнувшей за открытым окном спальни. Это напомнило ему о грозах, которые пришлось пережить в Африке, но теперь у него над головой была надежная крыша. Ему нередко доводилось проснуться в рухнувшей, насквозь промокшей палатке и обнаружить, что все его пожитки уносит бурный поток, возникший от тропического ливня.
Дождь за окном только начинался, но лорд Вернем знал, что когда он хлынет в полную силу, станет заливать в окно и на полу будет лужа. Он встал, чтобы закрыть окно, и в этот момент дверь в комнату Хариты открылась.
— Б-бобо… боится.
Ее голос слегка дрожал, и лорд Вернем спросил:
— А вы?
— Я… тоже, — призналась она. — Там очень… шумно.
Раскат грома заглушил ее слова.
Лорд Вернем запер окно и увидел ее, в белой ночной рубашке, с распущенными по плечам волосами и с Бобо на руках. Она была так хороша, что у него перехватило дыхание, и он с трудом удержался, чтобы не подойти и не обнять ее.
— Надо дать Бобо бутылочку молока, — предложил он.
— У меня в комнате есть, — ответила Харита. — Холден принес ее четверть часа назад, но Бобо даже не притронулся к ней. Он слишком напуган.
Бобо спрятал мордочку у нее на груди и жалобно повизгивал, трясясь от страха.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пообещал лорд Вернем. — Садитесь на кровать, а еще лучше — залезайте под одеяло. Я принесу бутылочку.
С этими словами он вышел из комнаты и тут же вернулся с бутылкой в руках. Молоко было еще теплым. Лорд Вернем присел на край кровати. Харита сидела, прислонясь к подушкам, и гладила Бобо.
Очередной раскат грома заставил ее вздрогнуть, и она с тревогой взглянула на лорда Вернема.
— Дайте мне его, — спокойно сказал он. — Мне кажется, что ваш страх пугает его еще больше. — Он забрал львенка.
— Конечно, это глупо с моей стороны, но девочкой я боялась грозы, и папа, чтобы научить меня быть храброй, не разрешал мне иметь ночничок. Он заставлял меня оставаться в спальне одной и не разрешал задергивать занавески на окнах.
Чем больше лорд Вернем узнавал о Теобальде Муре, тем отвратительнее казался ему этот человек. Но он ничего не сказал и попытался покормить Бобо, однако у него тоже ничего не получилось. Наконец он спустил львенка на пол и тот немедленно исчез под кроватью.
— Там ему будет лучше, — сказал лорд Вернем. — Дикие животные всегда чувствуют себя защищенными под чем-то низким. Поэтому Белла прячет детенышей под кустами, а в джунглях они забираются под камень или в пещеру.
Говоря это, он смотрел на Хариту и чувствовал, как стучит кровь в висках и как бешено бьется сердце. Но он знал, что она так спокойна только потому, что доверяет ему.
Сквозь тонкую ткань ночной рубашки он видел очертания ее груди и думал, что ни одна женщина не может выглядеть более чистой и невинной и в то же время такой желанной.
Ее волосы блестели при свете свечей, а глаза на лице выглядели большими и испуганными.
Еще один раскат грома заставил задрожать всю комнату, и Харита невольно бросилась к лорду Вернему, который обнял ее и прижал к себе. Она спрятала лицо у него на плече, и он чувствовал, что она дрожит. Но не так, как в ночь свадьбы. Она боялась, но это был чисто физический страх, а не тот, который заставил ее броситься в озеро.
— Вы в полной безопасности, — сказал он, надеясь, что голос не выдаст его волнения. Это была радость и в то же время страдание — держать ее так близко. Ее волосы пахли цветами, и губами он ощущал их нежную шелковистость. Сердце лорда Вернема громко стучало в груди, и он боялся, что она услышит этот стук.
Теперь дождь лил как из ведра, с почти тропической яростью.
— Гроза кончается, — сказал лорд Вернем.
Но, говоря это, он надеялся, что стихия еще помедлит и он сможет какое-то время держать Хариту в своих объятиях.
Однако следующий раскат грома раздался уже где-то в отдалении, и она подняла голову.
— Уже проходит… мы в безопасности, — тихо сказала Харита.
— В полной безопасности, — заверил он ее.
Она шевельнулась, и он тут же разжал объятия.
— Мне… мне очень стыдно.
— Вот это совсем лишнее.
— Я знала… что с вами я буду в безопасности.
— Для этого и существуют мужья — и для многого другого.
