Шерил Вудс - Побежденное одиночество
Голос ее звучал радостно, но тоскливый взгляд ее говорил Коулу, что он был прав, когда предположил, что именно из-за потери своего собственного детства Эшли не умела обращаться с детьми. Это только укрепило его клятву дать Кельвину возможность помочь завоевать ее.
Он запланировал для себя пикник в парке, вторую поездку в Диснейленд и день на пляже. Рори и Лаура присоединились к ним. В одной такой шумной поездке нежданный дождь заставил их тогда почти весь день провести внутри машины.
Кельвин обожал Эшли все больше и больше после каждой встречи. Перемена ее взглядов была более постепенной, но все же происходила.
Коул мог видеть, как ее уверенность в себе растет день ото дня. Сначала ее отношения с Кельвином были неуверенными, изучающими... Она, очевидно, боялась, что стоит ей попытаться начать приручать ребенка, как это вызовет неудовольствие с его стороны и возражения его отца. Несмотря на это, постепенно она научилась говорить «нет». Она даже научилась не обращать внимания на недовольные гримасы Кельвина, перестала считать их признаками собственного бессилия.
– Разве ты не понимаешь, как глупо считать двухлетнего ребенка камнем преткновения в наших отношениях? – спросил Коул ее однажды вечером, когда они сидели тесно прижавшись друг к другу на диване, а Кельвин спал наверху.
Когда Коул был настолько близко, она не замечала ничего больше.
– Ему уже почти три, – напомнила Эшли, стараясь не обращать внимания на искры удовольствия, вызываемые настойчивыми прикосновениями Коула. – Помнишь, он говорил, что его день рождения наступит очень скоро. Ты уже думал об этом?
– Может быть, устроим праздник для него и еще десятка его друзей?
Эшли решительно закачала головой, выражение ужаса мелькнуло в ее глазах.
– Нет, ты не сделаешь этого. Я едва привыкла к Кельвину. Ты не можешь ожидать от меня, что я справлюсь с еще десятком таких же.
– Я буду рядом, чтобы помочь.
– Правильно, но, возможно, тебя опять посетит откровение относительно «Элфи» и ты запрешься в комнате со своим проклятым компьютером.
– Эшли, даже если я сделаю это, ты справишься. Боже мой, ты справляешься с намного более темпераментными актерами каждый день. Они же не лучше двухлетнего ребенка.
– Да, они ничуть не лучше, – ответила она с вызовом. – Но когда я устаю от их вызывающего поведения, то могу просто уйти оттуда или уволить их. Мне не удастся с таким же успехом оставить Кельвина и его друзей без присмотра. Они уничтожат дом, не говоря уже о тех ужасных вещах, которые они сотворят с собой.
Коул поцеловал ее и все аргументы против сразу потускнели на этом фоне.
– В субботу? – спросил он, когда у нее уже не осталось сил сопротивляться.
– Ты играешь нечестно, – пробормотала она. – Но – хорошо. Я поищу в гардеробе старую футбольную форму, которую надену для защиты.
ГЛАВА 8
Вместо футбольной формы, которую она грозилась надеть, Эшли нашла для вечеринки совершенно удивительный, яркий костюм клоуна. Хотя она говорила себе, что надела его, чтобы доставить радость детям, какая-то частица ее сознания понимала, что она все еще прячет свою оставшуюся неуверенность под смеющимся лицом клоуна. Было легче справиться с детьми, когда ты больше не Эшли Эймс, а «Эшли-клоун».
Эшли быстро нашла общий язык с детьми. Они импульсивно тянулись к ней, то дергая за огромные пушистые шары, которыми был украшен ее разрисованный в горошек костюм, и тыча ей пальцами в ярко-красный пластиковый нос, то взбираясь к ней на колени и вскрикивая от восхищения, когда она раздавала им ярко раскрашенные надувные шары...
Эшли никогда бы не пришло в голову, если бы под костюмом не было доброй и полной радости жизни женщины, дети разбежались бы от нее.
За последние недели у нее наметился определенный прогресс. Она больше не пугалась мысли, что ей придется остаться наедине с Кельвином. Медленно, но она поняла, наконец, что сможет и любить его, и заниматься его воспитанием. Коул научил ее этому, и за этот подарок она будет всегда благодарна ему.
Она также открыла в себе радость от любви Кельвина. Это был момент, которого она никак не ожидала. Она была очень обязана Коулу за то, что он подтолкнул ее и позволил этому случиться.
Но несмотря на то, что дни, проведенные с ними, внезапно наполнились таким смыслом, она все еще боялась, что это только временная иллюзия. Настолько глубоко укоренились ее страхи, что она ожидала, что все эти моменты открытий и откровений прекратятся в любую минуту. Ее защитные барьеры разрушались, но еще не исчезли полностью.
Она застала Коула наблюдающим за ней с улыбкой терпеливого удовлетворения на губах. Однако в глазах его было опасное свечение, не имевшее ничего общего .с детскими играми. Когда она осталась на минуту одна, он незаметно пробрался к ней и заманил ее за угол дома.
– Как насчет поцелуя, Эшли? – скорее предложил, чем спросил он, смотря на нее с преувеличенным вожделением.
– Прошу прощения, мы разве знакомы? – спросила она писклявым голоском.
– Не очень хорошо, – серьезно ответил он. – Я бы хотел снять этот мешковатый старый костюм с тебя и обнаружить под ним женщину.
– Сэр! – запротестовала Эшли негодующе, игнорируя участившееся биение пульса и жар, вызванный жгучим желанием, желанием, которое в последнее время усиливалось все больше и больше. Она не знала, сколько еще времени сможет удерживать Коула на расстоянии вытянутой руки.
– Не кажется ли вам, что вы слишком прямолинейны? – решительно спросила она. Ее голос, однако, превратился опять в тот же проклятый шепот.
Коул покачал головой и прижал ее к стене. С холодной штукатуркой за спиной и мужским теплом Коула в дюйме от нее Эшли почувствовал, что мир кружится как безумный. Он вошел в полный штопор, когда Коул добавил:
– Мне кажется, что я влюбился в твой привлекательный носик и в твою немного кривую улыбку.
– Сэр, я так понимаю, что у вас уже была женщина, – ответила она, стараясь подавить желание засмеяться и продолжая играть роль. Она обнаружила, что в присутствии Коула ее серьезность пропадает все более и более, уступая место удивительной веселости.
Преувеличенно тяжелый вздох Коула был нацелен на то, чтобы вызвать ее жалость.
– Но она была такая... такая обыкновенная по сравнению с тобой. Ты – воплощенное возбуждение, уникальность и таинственность.
Эшли подозрительно покосилась на него со зловещим блеском в глазах.
– Итак, эта ваша женщина совершенно обыкновенная? – В ее голосе скрывалось предупреждение. Коул сильно возбуждал ее чувства юмора. – Утомительная?
– О, очень! – ответил он со смешной серьезностью в голосе. – Я имею в виду, что она привлекательная и интеллигентная, но у нее нет твоего вкуса в одежде и твоего драматического дара.
