Лина Баркли - Ещё не вечер
Изабелла усмехнулась.
— Конечно. Какая еще польза от девочек?
— Убери свои коготки, дорогая, — улыбнулся он. — Джессика наша младшая сестра. Она едва вышла из пеленок, когда мы начали играть в эту игру, и ей повезло, что мы ее терпели!
— А-а! Ну в таком случае…
— Надеюсь, ты не собираешься еще раз извиняться? — Брэд шутливо схватился за сердце. — А то ведь такое потрясение может прикончить меня.
Она рассмеялась.
— Успокойтесь, мистер Джонсон. Я только хотела спросить… Надеюсь, к тому времени, когда она подросла, вы осознали, что дискриминация полов так же бессмысленна, как и возрастная.
Улыбка Брэда несколько померкла.
— К тому времени, когда она подросла, мои братья и я были слишком заняты, чтобы заниматься всякой детской чепухой, вроде этого Зеленого глаза. Во всяком случае, так мой старик всегда говорил.
— А твоя мать… разве она не… — Изабелла закусила нижнюю губу. — Извини, Брэд. Я не собиралась совать нос в чужие дела.
— Нет, ничего. Моя мать умерла, когда мы были детьми. А наш старик, мой отец, имел свои представления о том, как надо воспитывать нас. — Их взгляды встретились. Брэд слегка откашлялся, потом снова взял ее за руку. — О'кей, — быстро сказал он, — теперь давай посмотрим, как выглядит твоя ранка.
Изабелла с трудом сдержалась, чтобы не зарыться пальцами левой руки в его волосы, обвить рукой его шею и поднять лицо, чтобы его глаза вновь встретились с ее глазами, чтобы их дыхание слилось.
Она вдруг отдернула руку. Брэд поднял удивленный взгляд.
— Я сделал больно?..
— Мне вовсе не больно, — отрезала она. — Я просто… знаешь, я терпеть не могу суетиться по пустякам. Если… если моя рука в порядке, просто так и скажи.
— Пока все нормально. Мы оставим ее незабинтованной. Разумеется, ты не сможешь действовать ею еще несколько дней, но…
Изабелла отодвинула стул и встала.
— Будь уверен, что я запомню твой совет. А теперь, если это все…
— Тебе придется быть очень осторожной. — Брэд поднялся на ноги. — Если ты будешь работать этой рукой, Изабелла…
— Я не собираюсь работать ею.
— И правильно. Хотя сиделка все равно не позволит, даже если ты захочешь.
— Сиделка? Какая еще сиделка?
— У тебя есть телефонный справочник?
— Черт возьми, Брэд, к чему ты клонишь?
— Но ты же не можешь оставаться одна в таком состоянии. А Нэнси больна.
— И что? — Изабелла натянула покрывало на правое плечо, сердито глядя на него.
— А то, — продолжал он, слегка улыбнувшись, — что я собираюсь позвонить в бюро и нанять кого-нибудь на несколько дней.
— Ни за что!
— Изабелла, не упрямься. Мы же договорились, пока рука не подживет, ты себя не обслуживаешь.
— Но мы же не договаривались, что я нуждаюсь в няньке!
— Что за чушь! Я просто стараюсь, чтобы…
— Ты просто так устроен, не правда ли? Как только тебе предоставляется возможность, ты тут же начинаешь командовать.
— Изабелла, не будь дурочкой!
Она вызывающе вскинула голову.
— Всего хорошего, Брэд. Еще раз спасибо тебе за помощь. Я позвоню, если что.
Брэд посмотрел на нее долгим взглядом. Потом расхохотался.
— Ты позвонишь? Вы забыли, что наши роли переменились, леди. Это я буду звонить, когда мне понадобиться какой-нибудь документ или отчет из той каморки, которую ты называешь своим кабинетом.
— Благодарю за напоминание, что отныне я только ваша служащая, мистер Джонсон. Не беспокойтесь. Вы получите все, что захотите и когда захотите.
Брэд прошел через кухню и выглянул на задний двор. Тостер лежал там, куда он его бросил, почерневший и обгорелый. Он повернулся к Изабелле, которая смотрела на него с такой надменностью, на которую только была способна.
— А как? — спросил он, изобразив сладкую улыбку на лице и сунув руки в карманы джинсов. — Каким образом я получу то, что захочу? Нэнси ведь больна.
Она и забыла, что у Нэнси грипп. Но не сказала этого, а лишь беззаботно пожала плечами.
— Я это устрою.
— Как? — повторил он. — Ты хоть можешь представить себе, каким образом ты собираешься сама одеваться, мыться, готовить еду, работать? К тому же я не думаю, что твой автомобиль ездит сам собой.
Изабелла снова вспыхнула.
— Полагаю, что ты дошел до сути.
До сути, подумал он и взглянул на нее. Что еще за чертова суть? Давно пора было положить конец этой игре, этому ее блефу и потребовать доказательств предполагаемого словесного соглашения между ее отцом и его, чтобы вслед за тем убраться отсюда, предоставив юристам «Джонсон энтерпрайзис» делать остальную работу, но… но…
— Вот в этом и суть, — сказал он, бесцеремонно беря ее за локоть и ведя к лестнице. Изабелла пыталась высвободиться, но он держал ее так крепко, что у нее не было выбора, кроме того, чтобы позволить вести себя вверх по ступенькам. — Ты права: совершенная чушь — нанимать для тебя сиделку.
Они достигли площадки, и он повел ее к спальне.
— Ну вот, — ехидно сказала она, — наконец-то к тебе вернулся здравый смысл. Разумеется, это была чушь. Я не нуждаюсь в сиделке.
— Вот именно. В чем ты нуждаешься, так это находиться в том положении, которое устроило бы нас обоих.
— Я согласна. Только… — Она повернулась к нему, словно заподозрив в его словах подвох. — Что ты имеешь в виду под словами «устроило бы нас обоих»?
Брэд распахнул дверцы ее платяного шкафа и оглядел его содержимое.
— Боже мой, — проворчал он, качая головой, — похоже, ты скупила весь твид в магазине!
— Черт возьми, Брэд…
— Это платье застегивается на пуговицы?
— Что?
Он снял с вешалки черное шерстяное платье.
— Оно на пуговицах? — нетерпеливо переспросил он. — Ты сможешь влезть в него, просто сунув руки в рукава?
— Да, но…
Она онемела от изумления, когда Брэд рывком стащил с нее покрывало.
— Вот, — сказал он решительно, протягивая ей платье. — Надевай его.
Она хотела сказать «нет», послать его куда подальше с этим платьем, но это значило бы и дальше стоять перед ним в одном белье. Она прошипела в ответ пару ругательств, от которых он лишь рассмеялся, и, оттолкнув его руку, кое-как застегнула пуговицы сама.
Босая, с распущенными волосами, струящимися вдоль спины, она вызывающе повернулась к нему.
— Хорошо, — сказала она, — и что дальше?
— Я просто взглянул в лицо фактам, вот и все. И осознал, что, к несчастью для нас обоих, я в зависимости от твоего содействия, твоей помощи.
— Представляю, как болезненно было для тебя это признать!
— Я понял, что, предоставленная самой себе, ты, вероятно, спалишь дом.
