Лина Баркли - Ещё не вечер
— Кто это говорит?
— Человек, который был с тобой, когда тебя укусил скорпион, который возился с тобой, когда ты была без сознания, который знает, какая ты была ошалелая прошлой ночью, вот кто!
— Я ошалела от тех пилюль. И, кроме того, все это не дает тебе права издеваться надо мной! Ты все время словно хвастаешься своей силой.
Брэд протянул руку и схватил ее за плечи. В глазах его горела ярость.
— Не грози мне, — вскрикнула она раздраженно, — не испугаешь!
— Тогда послушай, что говорит здравый смысл! Притворяешься, что у тебя все прекрасно, а сама еле ходишь в этом своем покрывале. Да ты едва на ногах держишься!
— О господи! — Изабелла вывернулась у него из рук. — Я пыталась надеть халат, но…
— Но не смогла. — Молчание послужило ему ответом. — Черт возьми, — прорычал он, — почему же ты не попросила меня помочь?
— Потому что…
Потому что я не нуждаюсь в твоей помощи, подумала она, потому что мне неприятно быть зависимой от тебя… и потому что я слишком живо помню, что чувствую, когда ты меня раздеваешь, когда я в твоих объятиях.
— Ну? Так почему ты не позвала меня?
— Ты просто разозлился, когда я не попросила у тебя разрешения спуститься вниз, — ушла она от прямого ответа.
— Разрешения?
— Вот именно. Ведь без твоего разрешения я уже не могу и завтрак приготовить в собственном доме! — Она отбросила кудрявую прядь со лба. — Все дело только в этом, и ты сам все прекрасно понимаешь. Ты вообще не умеешь общаться с женщиной, которая может действовать самостоятельно.
— Да, я и в самом деле не умею обращаться с женщиной, которая ведет себя как круглая дура.
Она посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, потом вздохнула.
— Знаешь, я… благодарна… что ты помог мне вчера.
— У тебя слова благодарности прямо-таки застревают в горле, так ведь?
— После шока от укуса скорпиона, — продолжала она, не обращая внимания на его реплику, — и действия тех пилюль я была не способна ни на что. Но теперь…
— Но теперь, — подхватил он, — мне пора выметаться.
— Брэд, ну пожалуйста. Я стараюсь быть вежливой, но…
— Вежливой? Ты? Да ты представления не имеешь, что означает слово «вежливость»!
Изабелла вскинула голову.
— Может, ты и прав, — согласилась она. — Трудно быть вежливой с человеком, который без разрешения устроился в твоей спальне на ночь и даже не говорит, почему он так поступил!
— Ну так представь себе, я позвонил Нэнси, а узнав, что она заболела гриппом, поднялся, чтобы сказать тебе это. Но ты спала. Я сел, пытаясь решить, что же делать дальше… Ну а потом уже наступило утро, и ты врезала мне кулаком в живот, чтобы показать, как тебе «приятно» меня видеть.
— Черт возьми, Брэд… — Дыхание у нее оборвалось. — Ой!
— Ой! Что это значит! Просто «ой» и все? Никаких извинений за свое отвратительное поведение или за то, что мне пришлось провести ночь в этом кресле, свернувшись как эмбрион? Так что… — Брэд нахмурился. — Что с тобой? — Один взгляд на ее побледневшее лицо остановил поток его красноречия. Он схватил ее за плечи и усадил на стул. — Что-то не так?
— Я… я ударилась рукой о стол, — сказала она. Улыбка ее была слабой — и дрожащей, как и голос. — Но это ничего.
— Ну еще бы, конечно, — угрюмо подтвердил он. — Полагаю, нам пора кончать препирательства и выяснить, что с твоей рукой.
— Все нормально.
— Позволь мне самому судить об этом.
— Брэд, правда…
Но протестовать было бесполезно. Он уже спустил покрывало с ее плеча и взял ее за руку. Нахмурившись, он наклонился и осторожно стал разматывать бинт.
— Спокойно, — тихо сказал он. — Я не сделаю тебе больно. Я только посмотрю ранку.
Его голос звучал успокаивающе. А когда он для удобства встал перед ней на колени, Изабелла увидела его макушку. Волосы Брэда были густые и шелковистые, пряди переливались различными оттенками золота, словно утреннее солнце целовало их. Изабелла почувствовала комок в горле. Ей смертельно захотелось коснуться губами его волос.
А его пальцы легко двигались по ее коже, ощупывая запястье и ладонь руки. Внезапно она издала слабый звук, среднее между стоном и удивленным вздохом.
— Я тебе сделал больно?
— Нет, нет. Вовсе нет.
— Постараюсь быть осторожнее. Я просто хочу убедиться, что вокруг укуса нет воспаления от инфекции.
— Ты осторожен, ты не делаешь мне больно. И… и… — Она высвободила руку. — Правда, Брэд, я уже в норме.
О да, подумал он, окинув ее взглядом, да, она была явно в норме. Она была… Да она была просто великолепна: с волосами, сверкающими вокруг лица, с этим покрывалом, спускавшимся с плеч, точно роскошная мантия! Одна из лямок лифчика спустилась, и, прежде чем сам осознал, что делает, он протянул руку, поддел под нее пальцы и поднял осторожно на плечо.
— Спасибо тебе, — смущенно пробормотала она.
— Наконец-то настоящее спасибо, — сказал он. — Кто мог поверить, что ты способна на это.
Их глаза встретились. И она улыбнулась ему в ответ.
— Наверное… наверное, со мной нелегко иметь дело.
— Нет. — Его улыбка стала шире. — Нет, вовсе нет.
Она кивнула.
— Этот… этот укус скорпиона… Я так испугалась.
Невероятное признание прозвучало из уст этой женщины. Брэд понимал это и попытался ответить так небрежно, словно дело шло о погоде.
— Понятное дело. Я встречал здоровенных мужиков, которые, увидев одного из этих маленьких чудовищ рядом с собой, падали в обморок.
Изабелла весело рассмеялась. Боже, до чего же приятно, подумал он, видеть, как сияют ее зеленые глаза, видеть смеющиеся розовые губы, за которыми сверкают два ряда безукоризненно ровных белых зубов.
— Ты это говоришь, просто чтобы я не расстраивалась.
Брэд с самым невинным видом перекрестился и торжественно провозгласил, вытянув правую руку вверх:
— Пусть я умру, сказав, неправду, но это правда, я не лгу!
— Ого, стихи! — засмеялась Изабелла. — Сам сочинил?
Брэд ухмыльнулся.
— Ты, видно, никогда не встречалась с членами братства Зеленого глаза.
— Что это?
— Их было трое: Джоди — десять лет, Энтони — двенадцать, а мне — восемь.
— Я вижу, этот Зеленый глаз не обращал внимания на возрастные различия.
— Нет, конечно, — хмыкнул Брэд. — Мы же братья, и эта клятва, над которой ты смеешься, была для нас священной.
— Но девочкам, разумеется, не разрешалось вступать в это братство.
— О, одну девочку мы все-таки допустили, Джессику. Она была… я бы сказал, что она была нашим талисманом.
Изабелла усмехнулась.
