Кэрри Томас - Заложники любви
Врач успокоил Анну, объяснив, что грудь болит от ремня безопасности, спасшего ей жизнь, да и память, заверил он, скоро восстановится.
На долю Анны выпали и приятные минуты. К своему удивлению, она, когда время подошло к обеду, ощутила голод.
— Так и должно быть, — подбодрила ее неунывающая Элиза. — Несколько дней вы ничего не ели.
— Верю, что так и было. В последний раз я ела жареное мясо и салат… — Анна побледнела и замолчала, расширившимися глазами уставившись на Элизу. — Странно, это я помню. Остальное — пустота.
— Это только начало, — уверенно сказала Элиза. — Скоро вы вспомните все, что было, и всех друзей и знакомых.
Анна знала, что Элиза просто успокаивает ее, но ей было приятно слышать обнадеживающие слова. С помощью сиделки она съела несколько ложек супа, выпила немного сока, покорно приняла предложенные сиделкой таблетки. Элиза, очень довольная своей подопечной, пожелала Анне доброй ночи и попрощалась до утра, объяснив, как вызвать в случае необходимости дежурную медсестру.
Даже такое нехитрое занятие, как прием пищи, утомило Анну. Она закрыла глаза, но уснуть не удалось. Тогда Анна попыталась вспомнить хоть что-нибудь о своей работе, но вскоре поняла бесплодность своих усилий и с любопытством задала себе вопрос, когда же сможет читать. В следующий визит родителей надо будет попросить принести несколько книг. Единственное, в чем Анна была уверена, — это в том, что она любит читать.
Ей не нужно было это вспоминать — она это просто знала.
Стук в дверь прервал ее размышления. В палату вошел высокий молодой мужчина с копной темных вьющихся волос и жгучими глазами.
— Привет! — весело улыбаясь, поздоровался он. — Наконец-то наша Спящая Красавица проснулась! На всякий случай сообщаю, я — твой брат Дэниел.
— Представь себе, я знаю, — удивленно промолвила Анна. Почему-то она не сомневалась, что перед ней ее брат.
Он наклонился поцеловать ее, и, когда выпрямился, его глаза подозрительно блестели.
— Замечательно, что ты выбралась, хоть и полуживая!
— Меня тоже это радует. Но еще лучше, что начинает возвращаться память. Поэтому, думаю, все, что связано с нашим семейством, быстро вспомнится.
Дэниел с видом заправского фокусника открыл портфель и вытащил из него маленький радиоприемник.
— Вот. Это тебе. Тереза подумала, что тебе пока трудно читать, так что будешь слушать радио. Лежать вот так, не шевелясь, отчаянно скучно.
На глаза растроганной такой заботой Анны навернулись слезы, и Дэниел, заметив это, с шутливой тревогой воскликнул:
— Эй! Если ты будешь плакать, меня вышвырнут отсюда.
— Я не плачу, я так радуюсь. Подай, пожалуйста, платок. И поблагодари от моего имени Терезу, — добавила Анна.
— Она, кстати, моя жена, — сообщил Дэниел.
— Вот я и говорю, — Анна горько усмехнулась, — это уму непостижимо! Только что я ехала по шоссе, а через минуту очнулась здесь, не зная, кто я и что за люди ко мне приходят. Просто бросает в дрожь!
— Но ты очнулась, ты осталась в живых! Остальное не важно. А теперь я пошел, а то в другой раз меня не пустят.
— В этой больнице какие-то драконовские порядки, — пожаловалась Анна. — Не дают спокойно поговорить.
— Нас много, скучать тебе будет некогда. — Дэниел поцеловал сестру и решительно направился к двери. — Если тебе понадобится что-то, ты только свистни…
— Как ваш с Терезой малыш? — спросила Анна и радостно ахнула. — Я правильно помню, у вас есть сын?
— Твой крестник, Тимоти, — не менее обрадованно ответил Дэниел. — Спасибо, он чувствует себя прекрасно.
После ухода брата Анна немного всплакнула, на этот раз — от облегчения. Всплывают отдельные воспоминания, сказала она себе. В конце концов, я всего несколько часов назад пришла в сознание. Завтра — вот было бы здорово! — я проснусь и обнаружу, что память полностью вернулась.
За окном стемнело. Анна уже не ожидала, когда зашедшая ее проведать дежурная медсестра сообщила, что Анну хочет видеть жених.
— Только не больше десяти минут, — предупредила она. — Вам нельзя переутомляться.
Медсестра открыла дверь, впустила высокого широкоплечего мужчину и вышла, даже не подозревая, что оставляет пациентку в состоянии полнейшей растерянности.
Не может быть, смятенно думала Анна, чтобы у меня было одновременно два жениха! Мужчина, чуть виновато смотрящий на нее, был совершенно не похож на утреннего жениха. Неужели у нее начались галлюцинации?
— Привет, дорогая, — поздоровался он, видя, что молчание грозит затянуться на все отпущенные ему десять минут. — Если бы ты знала, как напугала меня! Я думал, что теряю тебя навсегда.
— Прошу простить, но я вас не помню, — извинилась Анна.
— Я знаю, — не смутился незнакомец. — Я только что видел Дэниела.
— Значит, вы в курсе моих проблем. Я не знаю даже вашего имени.
Визитер сел на стул около кровати Анны и спокойно сказал:
— В таком случае будет не совсем прилично, если я поцелую тебя. Меня зовут Гарольд. Гарольд Сэвидж.
Изучая выразительное умное лицо незнакомца, глядя на слегка встрепанные вьющиеся волосы и карие глаза, Анна решила, что Гарольд ей нравится.
— Ваше имя мне знакомо почти так же, как имя моего брата.
— К счастью, я вовсе не брат, — сообщил он, — но меня радует, что кое-что обо мне сохранилось в твоей памяти. Значит, Энни, я имею право на поцелуй.
Он наклонился и властно, будто и в самом деле имел на это право, поцеловал Анну в губы. Анну поразило, что ее губы, помимо ее воли, слабо ответили на ласку. Гарольд снова сел прямо. Он выглядел почти счастливым.
— Когда в следующий раз ты приедешь ко мне, я тебя ни за что не отпущу, а оставлю ночевать, — пообещал он. — Мне вовсе не хочется вновь проходить через весь этот ужас.
Анна слабо улыбнулась.
— Какая удача, что я ничего ужасного не помню.
Гарольд поднес руку Анны к своим губам и нежно поцеловал.
— Завтра я приеду ближе к вечеру, так как днем занят на службе.
— Ты полицейский?
Гарольд на мгновение растерялся, но затем спокойно объяснил, что он работает в филиале крупной американской нефтяной компании.
— Я недавно вернулся из Штатов. Ты, очевидно, — добавил он небрежно, — этого не помнишь.
— Увы, не помню, — уныло ответила Анна и тревожно взглянула на него. — И это не единственное, чего я не могу вспомнить, Гарольд. — Она отметила, что с удовольствием произнесла его имя. — Утром заходил один человек и тоже назвался моим женихом.
— Что-о-о? — Глаза Гарольда зловеще потемнели. — Как же, черт возьми, его зовут?
