Айрис Бромидж - Климат любви
— Смотрите, в поле чибисы, — сказала она, улыбаясь.
На обратном пути она много говорила о всякой живности — рассказывала о повадках оленя, которого как-то наблюдала, затаившись за кустами; об огромных лягушках, которые завелись у реки… Шарлотта пыталась казаться веселой, но Майк отметил про себя, что у нее усталый и подавленный вид.
Глава 21
Шарлотта надевала на Мисс Гибс упряжку, чтобы везти старую актрису на чаепитие в Бридж-хаус, когда вдруг услышала голоса, раздававшиеся из открытого окна квартирки Майка.
— Думаю, что это очень недальновидно с твоей стороны, Майк, — говорила Кейт.
— Прости, Кейт, — отозвался Майк твердо.
— Это действительно твое последнее слово?
— Да.
— Что ж, можно сказать, что ты также упрям, как твой отец. Мы соседи и друзья; в конце концов, я хорошо заплачу.
— Это не главное. У меня другие планы на эту землю.
— Ты сошел с ума. Будешь ждать сто лет, пока деревья начнут плодоносить, да и то неизвестно, что на них вырастет, а я предлагаю тебе живые деньги. Глупое решение, если учитывать ваше финансовое положение.
— Тем не менее решения здесь принимаю я.
— Как хочешь, — холодно бросила Кейт, выходя во двор. Ее обычно невозмутимое лицо было искажено яростью. — Как всегда незаменима, Шарлотта? — заметила она, и слова прозвучали, как звон льдинок в теплом воздухе. Не дожидаясь ответа девушки и не сказав ни слова Майку, Кейт вскочила на коня и исчезла за воротами.
— Не обращайте внимания, — успокоил Майк Шарлотту. — Ей сегодня не повезло. Хотела, чтобы я сдал ей четыре акра дальнего поля под выгул лошадей. Ну, уж, нет! Я собираюсь разбить там сад.
Они вдвоем повернулись на звук подъехавшей машины. И тут же лицо Шарлотты засветилось счастливой улыбкой, и она побежала через двор, навстречу отцу.
— Здравствуй, дорогая. Я оказался по делам на западе и решил на обратном пути заглянуть к тебе. Ты сегодня свободна?
Когда отец отпустил шофера, Шарлотта познакомила мистера Лейбурна с Майком; тут на дворе появилась мисс Ставертон, нарядившаяся для поездки в гости в длинный голубой плащ и пламенно-красный шарф. Что подумал отец, когда старая актриса отъехала в повозке, запряженной осликом, Шарлотта не знала, ибо ни один мускул не дрогнул на его лице — маска дипломата осталась неизменной. Девушка повела отца по своему любимому маршруту вдоль речушки. Мистер Лейбурн казался спокойным, расслабленным и больше походил на того человека, которого она знала в детстве.
— Ты очень счастлива здесь, да? — спросил он на обратном пути.
— Да. Мне нравится такая жизнь, — просто ответила она.
— Я рад. В свое время я был против твоего отъезда, но теперь вижу, что ты поступила мудро. Я не заметил, как ты выросла, и больше не имею права вмешиваться Ты счастливее многих — знаешь, чего хочешь. Большинство людей бродят вокруг да около, но так и не находят правильного пути.
— А вот ты преуспел на двух разных поприщах. Это труднее.
— Преуспел? Успех — довольно бессмысленное слово. Скорее, пытаешься доказать что-то себе самому, и это дает опыт.
— И что же ты узнал?
— Что я не такой сильный человек, как надеялся, но и не такой неудачник и слабак, как боялся.
— Ты никогда не был неудачником!
— Школьный учитель, да еще и не лучший? Ты была слишком мала, чтобы понять, Шарлотта, почему я так резко изменил свою жизнь, но разве теперь ты не видишь, что я должен был поступить именно так? Когда умерла твоя мать, с нею умерла и наша прежняя жизнь. Мы трое были счастливой семьей, но, оставшись один, я почувствовал, что не просто одинок, а еще и не на своем месте. Твоя мама понимала меня, мою слабость и все остальное. Когда ее не стало, мне пришлось все изменить…
— Да, понимаю. Но это слишком дорого тебе обошлось. Ты стал очень занятым человеком, но, мне кажется, не стал счастливым.
— Я слишком занят, чтобы думать о счастье. Но, повторись все, я бы поступил также, Шарлотта, а это уже неплохо. Наверное, ты не знаешь, что личное счастье для мужчины не столь важно, как для женщины. Работа, амбиции, самолюбие — вот, что составляет жизнь мужчины. А счастье, которое подарила мне твоя мать, большая редкость в жизни… Ты так похожа на нее, моя дорогая, что иногда была даже болезненным напоминанием о прошлом, моей совестью…
— Почему? Я же никогда не судила тебя, даже мысленно. Просто мне было жаль, что мы отдаляемся друг от друга.
— Но все, что любишь ты, любила и твоя мать, а я отказался от этих ценностей. Я чувствовал, что должен поступить именно так, потому что кругом был мир, который тоже отвергал меня. А ты, одним своим существованием, напоминала о природе, о сельской крепкой морали, о вечном. И я чувствовал себя виноватым.
— Но я не хотела, чтобы ты испытывал угрызения совести!
— Да. Я много думал об этом, Шарлотта. Ты — цельный и верный человек с удивительной и простой ясностью ума, в которой твоя главная сила. Все это ты унаследовала от матери. Она тоже никогда не сомневалась в том, как должна жить. А я более сложный и слабый, но эта сложность — не достоинство. Увы, изменить себя невозможно.
— Знаю. Просто все эти годы я не чувствовала, что ты — это ты.
— Тем не менее. Я, только без того защитного плаща, которым покрывала меня твоя мама. По твоим письмам я понял, что ты надеешься вернуть меня к простой сельской жизни.
— Нет, я знала, что это невозможно. — Несколько секунд она молчала, а потом продолжила: — Теперь, когда лед сломан, ты будешь навещать меня? Мне не хочется приезжать в Лондон — там ты слишком занят, слишком закручен.
— Возможно. Здесь действительно красиво. Хорошо, что владелец борется за свою землю. Мне он понравился. Сильный человек.
— Иногда это не очень удобно, но он хорошо ко мне относится. А что скажешь о мисс Ставертон? Признайся, что никогда не встречал на своих вечеринках таких экстравагантных женщин?
— Это был прекрасный день, Шарлотта. Я получил бездну удовольствия. И это большое облегчение увидеть, что ты счастлива, — сказал мистер Лейбурн на прощание.
— Приезжай, когда сможешь, папа.
— Знаешь, дорогая, Маргарет сейчас следит за мной, как тренер, который воспитывает будущую победительницу дерби, — отозвался он с юмором, который был когда-то в детстве хорошо знаком Шарлотте.
Она долго стояла у ворот, глядя вслед удаляющейся машине. Девушка была счастлива — один день в Херонсбридже принес им с отцом больше понимания и близости, чем многие годы в Лондоне.
Глава 22
— Я заработала двенадцать фунтов, два шиллинга и пять пенсов, — гордо сообщила Шарлотта, протягивая Майку счета. — Конечно, если не принимать в расчет то, что нам не пришлось покупать овощи. Знаю, это капля в море, но я могу отнести деньги в банк?
