Айрис Бромидж - Климат любви
— Дружба, привязанность, уважение? Еще — поддержка? Но ведь это и есть любовь!
— Я много размышлял в последние несколько недель, и понял, что из этого может что-то получиться, если вы готовы рискнуть.
— Не вижу никакого риска. Ведь я уже хорошо знаю вас, Майк.
— Я на десять лет старше вас, дорогая, и давно перестал быть идеалистом. Мне никогда не удавалось строить нормальные отношения с людьми. Ни дома, когда я жил в семье, ни с женой. Можно, конечно, винить обстоятельства, но всегда остается часть вины, которую надо взять на себя. Неудача моего брака вечно будет преследовать меня, и я не уверен, что имею право рисковать еще раз. Если я сделаю вас несчастной, то это станет проклятием каждой моей минуты. Возможно, мне просто не хватает душевного тепла, и в этом все дело.
— Если это так, то вы бы не переживали из-за прежних неудач и печалей. И в первые месяцы вашего брака, которые вы называете раем, вам тоже хватало душевного тепла. Потом вы чувствовали себя морально и эмоционально истощенным, опустошенным, но я заметила в вас перемены. Сначала вы были таким холодным, жестоким, но, понемногу, начали становиться все мягче и мягче. Может быть, счастливая жизнь вдвоем вылечит ваши раны? Это станет моей надеждой и верой.
— Вы так молоды, Шарлотта, и так доверчивы. Вы даже не представляете, как трудно жить двоим, связанным узами брака… — Он замолчал, глядя в огонь, и девушка поняла, что Майк думает о прошлом; возможно, решает, что ей можно рассказать, а что нет. И она отважилась:
— Майк, я знаю, что с вами произошло. Все знаю.
— Кто вам рассказал? — быстро спросил он, поднимая голову. Она все объяснила. Майк мрачно слушал, и Шарлотта уже начала сомневаться, правильно ли она поступила, когда он задумчиво ответил:
— Возможно, даже лучше, что вы теперь все знаете. Меня гнетет не то, что наша любовь с Барбарой погибла, не то, что это сопровождалось унижением и мерзостью, меня гнетет мысль, что я мог и должен был выиграть это сражение. В чем я был неправ? В том, что слишком много работал? В том, что не до конца понимал свою жену?.. Не будем больше об этом говорить, но теперь вы понимаете, почему я так недоверчив.
— А может быть, вы мне все-таки поверите? Я знаю, что я делаю, хотя мне и не удалось убедить вас до конца. В вас нет огня страсти, но в умеренном климате сады растут даже лучше.
Улыбнувшись, он протянул ей руку, и Шарлотта догадалась, что ей удалось отвести прошлое и вернуть его к настоящему и будущему.
— Больше я не буду альтруистом, — заявил Майк, заключая ее в объятия. — Я предупреждал тебя, предупреждал и снова предупреждаю. А теперь я отброшу принципиальность и скажу то, что хочу сказать, как эгоист, думающий только о своих выгодах. Ты выйдешь за меня замуж, Шарлотта?
— Да, да, да!.. И как бы ты ни разубеждал меня, я все равно скажу — да. Ты — мой мужчина, хорошо это или плохо… Я рада, что ты все-таки предпочел меня Кейт.
— Кейт? Я никогда о ней всерьез не думал. Не понимаю, с чего ты это взяла?
— Но ты не отрицал.
— Такова была часть моей стратегии предупреждения. Я думал, что ты обратишь внимание на какого-нибудь Лэтчли.
— Ради Бога, больше никогда не изображай со мной альтруиста. Будь эгоистом, меня это устроит больше.
— Против такого предложения я не могу устоять.
Он прижал ее к себе и поцеловал. Нескоро они смогли заговорить снова.
— В старом доме станет теплее и веселее, — объявил он наконец. — А для начала мы уберем этот портрет отца.
— Нет, не делай этого. Если бы он не оставил тебе Херонсбридж, то ты не приехал бы из Канады, и мы никогда бы не встретились. Давай повесим его в гостиной и покажем старику, каким должен быть настоящий дом.
— Давай.
— Ведь ты бы не приехал из Канады, сложись все по-другому?
— Думаю, нет. Я мечтал забыть свою здешнюю жизнь. Так что мне тоже есть за что поблагодарить отца. Мы поженимся весной?
— Март мой любимый месяц.
Майк пошевелил угли в камине, и огонь разгорелся веселее.
— Твои волосы отливают золотом при свете камина. Какое искушение для любого мужчины!
Шарлотта отошла к окну. Снег все еще не перестал, и деревья казались белыми призраками. Она повернулась навстречу взгляду Майка.
— Счастлива? — спросил он. И, прочитав ответ в ее глазах, сказал: — Я тоже. Странное чувство. Лучше пойди сюда и докажи, что я не сплю.
Она подошла и обняла его.
— Моя дорогая, милая, нежная, добрая и честная Шарлотта. Я буду заботиться о тебе и сделаю все, чтобы ты была счастлива.
— Я люблю тебя, Майк, — тихо сказала она. — Избитые слова, но я не могу придумать других.
— И не надо. — Он прижал ее к груди, и они долго стояли неподвижно, а в камине плясали огоньки, за окном тихо шел снег…
