Полин Эш - Мечта моего сердца
Керни и сам себе поразился, поскольку ему открылось внезапно, почему он так цепляется к мелочам ее жизни, так горячится по ее поводу, так недоволен, что она уделяет много внимания больным. Одновременно он испытал раздражение оттого, что Арабелла верно угадала его отношение к этой сиделке.
Очарование момента померкло. Лейла была с ним физически, но не душой. В душе она находилась за многие километры.
Окончив обед, они вернулись к машине, которую он оставил в проулке, и по пути миновали пустой дом. Он был недавно построен, только дверь отсутствовала, и проем гостеприимно предлагал войти. Лейла, соблазнившись заманчивой возможностью, сделала было легкое движение в ту сторону, но тут же вспомнила, с кем она, удрученно улыбнулась и покачала головой.
— Хотите войти посмотреть?
— Нет, не стоит, — сказала она и ускорила шаги.
Оба были рады вернуться в больницу. Лейла чувствовала себя усталой, но надо было еще отнести фотографии в палату Дадли Марчмонта. Она поблагодарила Керни слишком официально, чтобы ему пришлось это по душе. Но на что еще он, собственно, рассчитывал, сердито спрашивал себя Керни, заезжая на стоянку.
Вечерело, солнечный летний день сменила прохладная тьма, и он представлял, как она обходит палаты с фонариком, шепчет больным слова утешения. Ободряет их, деликатно и ласково. Становится необходимой им, не думая о последствиях, просто потому, что не может иначе.
И ведь каждый из этих бедняг воображает, что она именно для него так старается. И каждый из них обожает ее, отчасти потому, что больные всегда начинают испытывать нежные, благодарные чувства к самой заботливой, самой обязательной из сиделок, отчасти потому, что привыкают к ней. Или потому, подумал угрюмо Керни, что они такие же глупцы, как он сам, раз попали в сети, как сказала Арабелла, этой всеобщей любимицы.
Образ Лейлы вкрался в его сознание и вызвал воспоминание о другой сиделке, тоже обожаемой всеми, работавшей в старом лондонском госпитале, где он стажировался, будучи студентом. Уже тогда ей было далеко за тридцать. Вполне привлекательная женщина, хотя и не такая «сладкая штучка», как Лейла, если употребить это гнусное выраженьице. И все же…
Он закрыл глаза, вспоминая… Ему очень не хотелось, чтобы Лейла кончила, как та женщина. Она так и не вышла замуж. Любимая всеми, она умерла на дежурстве, выхаживая тяжелого больного. Что, Лейла тоже собирается умереть на дежурстве? Или у кого-то хватит ума уговорить ее выйти за него замуж, пока она еще достаточно молода и привлекательна и еще не поздно оторвать ее от тягот больничной жизни?
Он отвел глаза от звездного неба и потянулся за книгой. Отвлечься, не думать о Лейле Ричмонд. О маленькой Ричи, как ее назвал его зять…
— Ричи! — шептали мужчины, когда Лейла совершала свой обход.
Мысли ее были с Керни Холдстоком, но нужды больных временно вытеснили их из ее головы, пока она не подошла к постели Джефри Филби.
— Хотел спросить, как там Кристин? — прошептал он.
— Можете о ней не волноваться. С ней все в порядке, — уверенно ответила Лейла.
— Откуда вы знаете? Вы ее видели? — настаивал он.
— С тех пор как мы нашли ее — нет, — призналась она. — Но когда мы оставили ее у миссис Таппенден, все было хорошо.
— Мы? С вами был кто-то еще?
— Мистер Холдсток. А теперь вам надо поспать.
— Мне до сих пор не верится. Когда мне рассказали, я решил, что тут какая-то ошибка, — взволнованно сказал он. — С какой стати вам было брать на себя все эти хлопоты о Кристин?
— А вы как думаете? — засмеялась Лейла. Она просто имела в виду, что раз ребенок оказался в такой ситуации, то любой бы взял на себя хлопоты, чтобы ему помочь, но Филби неправильно истолковал ее слова.
— Я не смел надеяться… — прошептал он и, взяв ее руку, прижал к губам.
— Мистер Филби! — прошептала Лейла. — Вы меня шокируете. Вы не должны так делать.
— Почему? — спросил он.
Лейла попыталась перевести все в шутку.
— Правило гласит, что пациенты-мужчины не должны смущать и сбивать с толку нас, бедных сиделок, таким вот образом. А теперь давайте спать.
— Но я не пытаюсь сбить вас с толку, Ричи, — проговорил он очень серьезно. — Вы это и сами знаете. Я просто хотел показать вам, что разделяю ваши чувства ко мне. Вы не могли этого не заметить! Вы все верно поняли, иначе не стали бы прилагать столько усилий, чтобы помочь мне!
Глава 8
Долгие ночные часы Лейла пыталась придумать, что ей делать с Джефри, но ничего не приходило на ум. Меньше всего она ожидала услышать от него такое и теперь пришла в полное замешательство. Опал срочно назначили в отделение Терезы Треси на пять ночей, и, когда они зашли попить чаю в комнату отдыха, Лейла рассказала ей о случившемся. Опал нисколько не удивилась.
— Не знаю, что тебе сказать, но ведь этого следовало ожидать! Разве тут можно что-то сделать? Но если у него такие чувства к тебе, тебе нельзя это так оставить. Разумеется, невозможно сказать ему, что он идиот, который все неправильно понял! Пока он в таком состоянии, как сейчас. Фрит меня проинформировала.
Фрит, девушка с темными печальными глазами, мало говорила, но многое подмечала, больше, чем все остальные. Она по-прежнему дежурила в отделении Терезы Треси, только днем. Опал, которая ненавидела ночные дежурства, чувствовала себя ущемленной оттого, что на эти пять ночей назначили именно ее, хотя была очередь Фрит, но со старшей сестрой не поспоришь. Она сказала, энергично подкрепляясь бутербродами, хотя и не любила наедаться ночью:
— И лучше тебе разобраться с этим побыстрее, Ричи, потому что через день-два ему предстоит новая операция. Ты разве не в курсе?
— Нет, — растерянно проговорила Лейла.
— Наверное, все-таки он для тебя не совсем то, что все остальные, раз ты с самого начала столько с ним возилась, — рассудила Опал.
— Я просто не могла оставить его в таком состоянии, молча смотреть, как он терзается. И понемногу его разговорила.
— И он рассказал тебе историю своей жизни?
— Ну, не сразу, конечно. Мало-помалу. Особенно он не хотел говорить о ребенке, хотя я до сих пор не пойму почему. У меня создалось впечатление, что он удочерил девочку только потому, что этого очень хотела его жена. Понятия не имею, почему у них не было своих детей. Тогда бы ей не пришлось идти с ним в горы.
— Все-таки он поступил по-свински, раз принуждал ее заниматься альпинизмом вопреки ее желанию, — заметила Опал.
— Никто лучше его это не сознает, — сдержанно проговорила Лейла.
— И теперь он собирается стонать по этому поводу всю оставшуюся жизнь, — подхватила Опал.
