Делла Сванхольм - Выбор за тобой
Наоборот, он сказал, что Нельсон обещал взять его в свою новую картину. Жена и дети были в восторге…
Рано утром, пока Алан еще спал, Кристина выскользнула из замка, села, как и все местные жители, на велосипед и поехала в булочную. Ей хотелось привезти свежеиспеченный хлеб и сдобу к завтраку. Она обожала эти завтраки в кругу семьи, когда в воздухе разливается соблазнительный запах сдобы и свежемолотого кофе.
В булочной толпилось несколько человек. Все они были добрыми знакомыми Кристины. Когда Кристина вошла, она заметила, что все посетители что-то живо обсуждают с хозяином булочной, господином Хаслундом. Но, увидев Кристину, все вдруг разом замолчали, быстро поздоровались с ней и так же быстро покинули помещение.
– Что-то случилось? – удивленно спросила она Хаслунда.
Тот выглядел смущенным и прятал от нее глаза.
Она подошла к прилавку поближе. Хозяин хранил гробовое молчание. Кристина не выдержала:
– Вы знаете меня много лет, господин Хаслунд. И можно сказать, что мы за это время стали добрыми друзьями. Так скажите, что же случилось?
Ничего не говоря, он молча кивнул в угол, где стоял стенд со свежими газетами и журналами. Кристина приблизилась к нему и увидела, что с одного из газетных разворотов на нее смотрит лицо ее любимого мужа. Кристина взяла газету в руки и прочитала заголовок:
«Признания шведского Казановы».
– Умоляю вас, продайте мне газеты! – воскликнула Кристина. – Все сразу! И больше не выставляйте их на стенд! – произнесла она срывающимся голосом. И дрожащей рукой выложила на прилавок крупную купюру.
Хаслунд понимающе посмотрел на нее, а потом удалился в подсобку. Вскоре он вынес ей большую кипу газет в коробке.
Забыв про хлеб и сдобу, Кристина схватила коробку и, установив ее на багажнике велосипеда, умчалась обратно в замок.
Она не слышала, как хозяин булочной негромко произнес:
– Уже поздно, госпожа Кроненберг.
Весь день Кристина была мила и внимательна к мужу. Но если бы он знал, какой ценой ей это далось! В доме царила тишина и покой – телефон Кристина предусмотрительно отключила.
После ужина Алан сел к камину, чтобы выкурить традиционную сигару, но вскоре почувствовал, что глаза его слипаются, и удалился спать.
Проснулся он оттого, что на лицо ему упал луч света. Было светло, и их уютная спальня была освещена ярким весенним солнцем. Алан было потянулся, но тут же вскрикнул от ужаса. Его как бы распяли – его руки и ноги были привязаны крепкими веревками к столбикам, украшавшим с четырех сторон их старинную кровать.
Он повернул голову в сторону, где обычно спала Кристина, но ее там не было. Алан решил, что на замок напали грабители, связали его, а жену и дочек увели в неизвестном направлении.
Сейчас они придут и будут пытать меня, требуя признаться, где я прячу кредитки и драгоценности, подумал он и задрожал от страха.
Дверь распахнулась. Но вместо грабителей на пороге спальни появилась Кристина. В руке она держала большие ножницы.
Она приблизилась к кровати, где лежал распятый Алан, и села в кресло.
– Здравствуй, муженек, – спокойно произнесла она. – Знаешь ли ты, что за инструмент у меня в руках?
– Нет, не знаю! – закричал Алан. – И вообще, что случилось?
– Этими большими ножницами шведские пастухи холостят баранов. То есть кастрируют их, – зловещим голосом проговорила Кристина и щелкнула огромными ножницами в воздухе, приблизив их к ногам Алана.
– Но при чем здесь я?! – завизжал он.
– А при том, мой милый, что, когда я это сделаю, ты перестанешь вожделеть все, что движется и дышит.
Алан почувствовал, что слова застряли у него в горле. Отложив страшное орудие в сторону, Кристина потянулась к столику, стоявшему позади, и взяла с него газету. Она развернула ее, встала, подошла к кровати и приблизила ее к глазам мужа.
– Читай! – приказала она.
– Но, Кристина… – умоляюще протянул он.
– Читай! – грозно повторила она.
С трудом шевеля губами, Алан начал:
«Признания шведского Казановы. К нам в редакцию вбежала рыдающая девушка, чью фамилию по понятным причинам мы не можем назвать. Она только что прилетела из Туниса. В самолете ее соседом был известный кинооператор Алан Кроненберг. Выпив больше чем надо, он стал приставать к несчастной девушке и, по ее словам, чуть не изнасиловал ее. Этот факт мы можем подтвердить: кто-то заснял эту безобразную сцену, и мы случайно обнаружили фотографии на пороге нашей редакции.
Юная жертва сексуальных домогательств Алана Кроненберга также рассказала, что он хвастался своими победами над женщинами вообще и звездами Голливуда в частности. И назвал точную цифру – двести соблазненных женщин. Алан Кроненберг претендует на звание современного Казановы. Его знаменитый предшественник рано закончил свою так называемую карьеру. Он стал импотентом, когда ему не было еще и пятидесяти. Кроненберг хвастался девушке, что ему это не грозит. Он собирается любить женщин до семидесяти пяти лет и тогда число его любовниц достигнет пятисот или даже больше».
– Все, достаточно! – скомандовала Кристина. – А теперь внимательно рассмотри эти фотографии.
И Алан с ужасом увидел: вот он облизывает обнаженную грудь блондинки в самолете, а вот лезет ей в шорты. На другой фотографии он гладит ее красивые ножки. А вот плотоядно облизывается, когда она кладет свою руку на его ширинку.
– Я не виноват! Это она, она меня соблазнила! Напоила и сфотографировала.
– То есть ты здесь ни при чем? – тихо спросила Кристина. – Тогда подавай в суд.
– Нет. То есть да, – пролепетал Алан.
– Значит, скоро сюда набежит толпа папарацци? Так, Алан? – Она пронзительно посмотрела на него. – И опозорят меня и моих дочек на весь мир.
Кристина резко встала, подошла к окну и увидела у ворот замка толпу репортеров.
– Уже набежали! – произнесла Кристина. Она повернулась к Алану. Лицо ее было бледным, глаза сузились от ярости.
– Но больше ты не будешь лазить девчонкам в трусы! Ты не захочешь теперь ни звезд, ни пастушек! Ни-ко-го! Ты будешь импотентом! – Кристина решительно подошла к постели, разрезала на муже трусы, а потом громко щелкнула ножницами в воздухе.
– А-а-а! – заорал Алан. – Спасите! Помогите! Кто-нибудь!
Когда дочки ворвались в спальню, они застали жуткую сцену: их отец лежал голый в постели со связанными руками и ногами и что-то мычал. А мать валялась на полу без сознания.
…Через две недели Алана Кроненберга перевезли из Центра психологической реабилитации в Упсале обратно в замок. После интенсивного курса лечения он стал тихим и спокойным, правда продолжал глотать горстями лекарства. Отныне Кристина Кроненберг могла быть уверена: муж будет любить только ее.
