Кэролин Зейн - Неукротимый Бру
— Вот это действительно отличная идея! — воскликнул Большой Дедди, обрадованно глядя то на учительницу, то на ученика. — Но для маленькой леди стоит ли так надолго выезжать на дальние выгоны? Вы уверены, что выдержите?
Пенелопа кашлянула и посмотрела на мистера Брубейкера.
— О да, сэр. Я… э-э… с удовольствием поеду помогать пересчитывать скот, а заодно и продолжу занятия по имиджу.
— Вы поедете? — Мак и Бак были явно потрясены.
— Да. — Она искоса бросила взгляд на Бру. — Звучит очень… заманчиво.
— Ну-у, дела, — пробормотал Большой Дедди. — Уроки этикета на дальнем выгоне. Может быть, какая-то надежда все же есть.
* * *Негромко постучав в дверь Пенелопы, Бру подумал, в здравом ли он уме. Время уже перевалило за полночь. Без сомнения, она сочтет его визит грубейшим нарушением этикета. Бру решил вернуться в свою спальню, но было уже поздно.
— Кто там? — донесся из-за двери ее нежный голос.
— Я.
Молчание.
— Это Бру.
— Я поняла. Что ты тут делаешь? — Она приоткрыла дверь.
Бру тряхнул головой. Черт его знает, что он тут делает. Он указал на пол:
— Я увидел свет под дверью и подумал, что ты еще не спишь.
День прошел в кругу семьи. Они играли в крокет, купались в бассейне и принимали гостей, и за целый день у Бру не было возможности побыть с Пенелопой наедине. Если он и ожидал, что к вечеру немного остынет, то ошибся. Ему по-прежнему хотелось видеть ее. Обнимать ее. Ему не нужна победа над отцом ценой потери этой девушки.
Может быть, хотя бы неделя на дальнем выгоне восстановит его самообладание. Он очень на это надеялся, понимая, что увяз по уши. Он больше не мог сдерживать свое влечение к ней. А что, черт возьми, он делает у нее в комнате посреди ночи?
Дверь закрылась, Пенелопа прислонилась к ней спиной и встревоженно посмотрела на него.
— Тебе что-нибудь нужно?
О-о, проклятье. Он не может сказать. По крайней мере сказать правду.
— Я хотел узнать, все ли ты приготовила к завтрашнему отъезду.
— Думаю, что да. — Она подошла к кровати и указала на лежащие там чемоданы.
Бру фыркнул:
— Не можешь же ты тащить все это барахло с собой.
Ее брови тревожно сдвинулись:
— Почему?
Подойдя к ее кровати, Бру принялся рыться в вещах.
— Потому что почти все это тебе не нужно, — засмеялся он и вытащил один из ее цветных шарфиков. — Можешь свои дурацкие шарфики и нелепые туфельки оставить здесь.
Пенелопе его насмешливый тон не понравился.
— В моем гардеробе нет ничего ни дурацкого, ни нелепого. Это, — она выхватила из его руки шарф, — орудия бизнеса.
— Но на выгоне они тебе ни к чему. — Он медленно улыбнулся, подняв кверху какую-то вещичку из ее нижнего белья.
Пенелопа выхватила ее и швырнула обратно в чемодан.
— Только потому, что приходится ехать на выгон, не обязательно утрачивать профессиональный вид, — возразила она, и в глазах Бру снова промелькнула искорка смеха.
Он покачал головой и хмыкнул.
— Ну, хорошо! Что же мне тогда взять? — воскликнула она, воздевая руки кверху.
— Для начала — джинсы и башмаки.
Оттолкнув его, Пенелопа принялась укладывать обратно вещи, которые он вытряхнул.
— У меня нет ни единой пары, — поморщившись, она точно выплюнула последнее слово, — джинсов.
— Можешь одолжить у моей сестры. — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Похоже, у вас один размер. И пару башмаков найдем. Пороемся у сестры и у моего младшего брата. Без обуви не останешься.
— Но мне кажется, что хотя бы что-то из моих вещей не помешает, — вставила Пенелопа. — На всякий случай.
Бру потянулся и зевнул, и взгляд Пенелопы невольно оказался прикован к его широкой мускулистой груди под рубашкой. Его мускулы были твердыми, сильными и теплыми. Она знала это. Краска залила ее щеки, и Пенелопа поспешно отвернулась.
— Все это сплошное барахло, — проворчал Бру. — У тебя есть отличная возможность все это бросить здесь.
— Ты невыносим. — Пенелопа невольно улыбнулась.
— Я знаю.
Она подняла на него глаза:
— Мне пора заканчивать. Уже поздно.
Бру метнул взгляд на кровать и кивнул.
— Я оставлю все, что тебе понадобится, у двери, вместе со спальным мешком и дорожной сумкой. А эта ерунда тебе ни к чему. — Приобняв ее за талию, он постучал по крышке чемодана.
Время замерло.
— Мне пора убираться, — промурлыкал он, и в его глазах промелькнули уже так хорошо знакомые ей искорки.
— Пожалуйста, — ответила она.
— Я пошел. — Он действительно выпустил ее талию и, быстро и сильно поцеловав ее в губы, пошел к двери.
Пенелопа внезапно осталась одна. Казалось, выйдя из комнаты, он забрал с собой ее жизнь.
— Приятных снов, — сказала она ему вслед.
Обернувшись, он оглядел ее с ног до головы и помотал головой.
— Черта с два, — буркнул он и исчез в темноте коридора.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Ты хочешь взять эту старую колымагу? — Фаззи почесал в затылке и, прислонившись к шаткому фургону, поднял глаза на своего босса. — Бру, мы не пользовались им с самого праздника в Саммервилле, лет восемь прошло.
Бру ухмыльнулся:
— Ну и что?
— А Шеф знает, что ты берешь повозку вместо автофургона?
— Знает. Он сейчас на кухне, укладывает бобы, галеты, солонину и кофе. Припасов хватит на целую армию.
Бру широко зевнул и поднес к губам чашку кофе. Единственное, что он не переносил в работе на ранчо, — это необходимость рано вставать.
Особенно тяжело было сегодня. Из-за видения с волосами цвета соломы и в дурацком шелковом шарфике он этой ночью не сомкнул глаз.
— Ничего не понимаю, — пробурчал Фаззи. — И ты хочешь взять лошадей?
— Ага.
— Зачем? Мы что, на машинах не справимся?
Глаза Бру сверкнули, когда он посмотрел на ряд пикапов, стоящих у конюшни.
— Я хочу взять с собой на выгоны лошадей. Я ведь тебе говорил — хочу, чтобы ей несладко пришлось.
— Да уж, она такой наездник, что ей придется солоно, — согласился, нахмурившись, Фаззи.
— Не волнуйся. Все будет нормально. Она крепкая девчонка. Если бы я ее не знал, то решил бы, что она из Брубейкеров — такая же упрямая. Боюсь, одной недели в седле не хватит, чтобы она признала поражение. — В его голосе это прозвучало как похвала. — Ты уложил оружие?
— Ага. И заряды.
— Я подумал, что ей понравятся стрельбы — где-нибудь на пустых выгонах.
Фаззи покачал головой.
— Такие женщины не в моем вкусе, но, — он ухмыльнулся, — мне кажется, я знаю, что ты задумал.
На лице Бру расплылась широкая улыбка, и он тоже прислонился к повозке.
