Шарлотта Хьюз - Плут
Говоря все это, она улыбалась, и, насколько мог Дикон припомнить, раньше она этого не делала.
— Тут в городке есть приют для бездомных. Человек, который им руководил, сейчас госпитализирован и несколько недель не встанет на ноги. Мне бы хотелось, чтобы приютом занялись вы, пока он отсутствует.
— Но почему я?
— Потому что вы знаете, что значит быть никем и что значит иметь успех. У некоторых из тамошних обитателей алкогольные и наркотические проблемы, а есть и просто неудачники.
— Послушайте, но я не работник соцобеспечения. Что я знаю о подобных вещах?
— Чтобы быть чьим-то другом, не обязательно иметь ученую степень по психологии. Дикон неохотно согласился.
Не говоря ни слова, Дикон затянул Коуди в свое жилище и тихо закрыл за собой дверь.
— Черт возьми, как я рад тебя видеть, — проговорил он, беря ее в свои руки. Он поцеловал ее.
— Мне до безумия тебя сегодня не хватало.
— И мне тебя, — Коуди подняла глаза. — Что-то не так? Ты какой-то напряженный.
Дикон отвел ее к дивану, сел и усадил ее себе на колени.
— Ой, Алма Блек дала мне сегодня новое поручение, — пояснил он и рассказал о ночлежке.
— С завтрашнего вечера я должен ночевать там.
Коуди видела, что такая перспектива не очень-то его радует.
— Когда я тебя увижу?
— Днем я не работаю, — пояснил он. — Мы можем тогда быть вместе. Он поглядел с надеждой.
— Мне надо появиться там завтра в пять вечера, чтобы все подготовить. Люди будут прибывать на ночлег в семь. Я должен присматривать за ними до следующего утра.
Дикон вздохнул.
— Боюсь, что нам придется поработать над организацией вечера исключительно в дневное время.
— Кетти и я начнем рассылать конверты, как только придут отпечатанные приглашения.
— Я поговорил с несколькими из приглашенных, чтобы удостовериться, что они точно будут. Но как знать, что сделают остальные?
— Как только будут готовы R. S. V. Р.
Дикон кивнул.
— Если они не покажутся, я буду выглядеть дураком.
Коуди видела, что он искренне озабочен.
— Давай посмотрим, что получится, — предложила она. — Уверена, все будет отлично.
На минуту он задумался.
— Ты представляешь себе, Коуди, что значит быть заклейменным сексуальным преступником?
Когда она покачала головой, он продолжал:
— Если кто-то хочет с тобой покончить, то это лучший способ. Иногда мне кажется, что я уже не смогу выступать. Меня не может не занимать то, что обо мне думают. У меня постоянно будет необходимость оправдаться не только, как певцу, но и просто как человеку. Я знаю, что Алма Блек хочет унизить меня, но в данный момент я слишком зол, чтобы смириться. Я чувствую, будто кто-то действительно вздрючил меня и пытаюсь ответить тем же.
— Ты всего лишь человек. Я тоже чувствовала бы себя уязвленной и злой.
Дикон был рад, что Коуди его понимает.
— Не уверен, что мне когда-нибудь удастся справиться, — признался он. — Я хочу сказать, что если бы меня сцапали на наркотиках или езде в пьяном виде, я пришел бы в себя за один день, но это… Он помолчал.
— Сурово. И я знаю, что никогда не смогу доказать свою невиновность, — Те, кто тебя знает лучше, верят, что ты невиновен. Я, например, ни на мгновение в этом не сомневалась.
Вдруг он ухмыльнулся.
— Это оттого, что ты без ума от меня. Не все же относятся ко мне так, как ты.
— Кетти тоже так думает. Ты же знаешь, она тебя обожает.
— А как насчет ее матери?
Коуди посмотрела ему в глаза. Хотя он и улыбался, она чувствовала, что ответ значил для него многое.
— Я же говорила, что всегда любила тебя. Я чуть не умерла, когда… когда ты уехал из Калгари, чтобы добыть себе счастье в Нэшвилле.
— Но не настолько, чтобы последовать за мной?
— Я полагала, что буду тебе помехой. Дикон поднял ее с колен и отвел в спальню. В данный момент ему не хотелось копаться в прошлом. Он просто хотел любви.
— Ты никогда не могла бы стать помехой…
Они занимались любовью лениво, давая друг другу время. Дикон целовал ее веки, уши, лицо, затем прижался губами к ямке на шее, где ее сердце посылало свои послания от самой души. Она охотно разделяла его поцелуи, широко раскрыв губы, чтобы принять его язык. Наконец, он вошел в нее и она поднялась, чтобы встретить его и вздохи их наполнили комнату нежной песней. Потом Дикон долго держал ее в своих объятиях, пока дыхание их не стало нормальным.
— Я люблю тебя, Коуди, — прошептал он. — Я не понимал, как пуста была моя жизнь до того, как ты вновь вошла в нее. Как бы то ни было, нам надо компенсировать те годы, когда мы были разлучены.
Он говорил очень печально.
Коуди прильнула к нему.
— Мы так и сделаем.
— У нас могли быть взрослые дети. Масса детей. Помнишь, как мы оба хотели иметь большую семью?
— Да, я помню. Но я не забыла и того, как ты хотел быть способным обеспечить ее. Ты мечтал, чтобы наши дети имели больше, чем ты и твои братья. Ты говорил, что никогда не хотел бы, чтобы дети стыдились тебя или своего образа жизни.
Казалось, Дикон не слушает ее.
— Я чуть не умер, когда ты бросила меня, — сказал Дикон. — Три дня я декламировал… бредил… говорил себе, что мне без тебя лучше. Наконец, я успокоился и решил, что нам надо поговорить. Я пошел к тебе домой, твои родители сказали мне, что ты уже уехала в Дюрхем. Они не дали мне ни твоего адреса, ни телефона, а также добавили, что вызовут шерифа, если я не оставлю тебя в покое.
— Я этого не знала, — нежно сказала Коуди, и это действительно было правдой. Поскольку Дикон не делал никаких попыток встретиться с ней, она решила, что он почувствовал облегчение, так как сможет теперь сосредоточиться на своей карьере и быстрее уехать в Нэшвилл.
— Твоя мать вышла на крыльцо, когда я уходил, и сказала, что они поступают так согласно твоим желаниям. А ты не хочешь больше меня видеть.
Он вздохнул, словно эти воспоминания все еще оставались для него болезненными.
— Так или иначе, через неделю я уехал в Нэшвилл. Я решил, что, если добьюсь успеха, ты изменишь решение и прибежишь ко мне. Моя мать сказала… Он сделал паузу. — Ну, теперь это неважно.
— Что же сказала твоя мать? — спросила Коуди, каменея в его объятиях при одном воспоминании об Эйлин Броуди.
— Она сказала, что ты привыкла к хорошим вещам, а если я хочу действительно вернуть тебя, я должен изо всех сил постараться и успеть в жизни.
— Очень на нее похоже, — тускло произнесла Коуди.
Он глянул на нее.
— Что ты хочешь этим сказать? Коуди поняла, что сказала лишнее.
— Ничего, я думаю, наши родители не понимали, как сильно мы любили друг друга в то время.
