Эва Киншоу - Не теряй надежду
— Знаю, тебе кажется, что мы зря теряем время, но ты должна набраться терпения и верить в лучшее, малышка.
Верю ли я? — думала Дайана, глядя из окна офиса на пустые загоны для лошадей. Без нее ферма не могла существовать. А сможет ли она ездить верхом, да и просто нормально ходить? Пока Дайане хотелось лишь остаться одной…
В свободной спальне наверху решили поселить Рут — на тот случай, если Дайане что-то понадобится; иначе мать умерла бы от беспокойства.
Сейчас, когда Рут улеглась спать, Дайана сидела в темной гостиной, думая о своем безрадостном будущем. Два месяца, пока она лежала в больнице, Дайана гнала от себя грустные мысли. Но возвращение домой навеяло воспоминания… Откинув голову на спинку кресла, она дала волю слезам. Казалось, только вчера, а не несколько месяцев назад, Уильямс был здесь, она любила его, а потом потеряла.
Из печального забытья ее вывел звук подъехавшей к дому машины. Через минуту машина уехала. Дайана дотянулась до костылей и спустилась к двери — она была открыта, чтобы проветрить дом в эту душную летнюю ночь.
Мужчина, которого она только что вспоминала, стоял перед ней. Томас Уильямс, одетый в брюки цвета хаки и темно-коричневую спортивную рубашку, подчеркивавшую широкие плечи, пристально смотрел на нее зеленоватыми глазами.
— Ты! — ахнула Дайана, покачнувшись. Она едва не упала, но он поддержал ее. — Что ты тут делаешь — явился посочувствовать? — сердито выпалила она. — Можешь убираться!
— Дайана, — ровным, спокойным голосом произнес он, придерживая ее за локоть, — поверь мне, я лишь вчера узнал…
— Ну и что, что узнал? Ты ничем не можешь мне помочь. Так что зря отпустил такси — как видишь, на сей раз я тебя никуда не в силах отвезти.
— А я никуда и не собираюсь, — сдержанно ответил он, шагнув вперед, и она увидела на ступеньках две дорожные сумки. — Ни завтра, ни послезавтра. Предупреждаю тебя, Дайана, я приехал насовсем, и ты не сможешь меня выставить. Почему бы тебе не пригласить меня войти в дом?
Дайана развернулась, по-прежнему ошеломленная неожиданным появлением Томаса. Оглядев ее с ног до головы, он начал было:
— Милая, мне так жаль…
Но Дайана и сама знала, как выглядит, — бледная, худая, с глубокими тенями под глазами, никакого следа прежнего блеска…
— Мне не нужна твоя жалость, Том, — прервала она, — да и ты мне не нужен.
Пожав плечами, он поднял сумки и прошел вслед за ней в гостиную.
— Поскольку вторая спальня занята, я устроюсь внизу. Можно, я сделаю кофе?
Но она никак не прореагировала на его вопрос о кофе.
— Откуда ты знаешь, что спальня занята?
— Я разговаривал с твоим отцом. — Томас вошел в кухню и поставил на плитку кофейник.
— Ты хочешь сказать, он… согласился? — недоверчиво спросила она.
Уильямс посмотрел на нее с виноватой усмешкой.
— Он… то есть твои родители согласились, что я имею право на то, чтобы ты меня хотя бы выслушала. Видишь ли, Дайана, я оказался в неловком положении: дело в том, что я не могу без тебя.
— Нет! — воскликнула она, не веря своим ушам.
— Это правда. — Он достал две чашки.
— Не верю. Я знаю, в тебе говорит просто жалость. Том, со мной все будет в порядке, вот увидишь.
— О, узнаю тебя, Дайана, — пробормотал он. — Но я все равно тут останусь. Мне надо закончить книгу, мне нужен покой, а твой дом мне вполне подходит.
Она возмутилась: он даже не сказал ей, что пишет книги под псевдонимом, не доверился ей, а тут, нате вам, явился!
— Тогда уеду я, — пообещала она.
Поставив кофейник на огонь, Томас подошел к ней. Он совсем не изменился за прошедшие месяцы. Дайана сомневалась в том, что ей удастся разлюбить Томаса, но и жалость его она не могла принять.
— Дайана, — произнес он, и она увидела в его глазах решимость, — ты никуда не уедешь. Только вместе мы способны разобраться в наших чувствах. К тому же я могу тебе кое в чем помочь.
— Как? — горько вздохнув, спросила она.
— Мы все обсудили с твоими родителями, и они согласились, что это неплохая идея. Здесь ведь очень много людей, у которых есть свои лошади. А у тебя есть тренировочный круг для обучения и место для выгула лошадей, а также все необходимое оборудование. И если мы с Рут будем тебе помогать, то ты вполне сможешь добиться успеха.
Дайана обдумала все, что сказал Томас, потом развернулась и на костылях проковыляла к дивану. Покачав головой, она неуверенно произнесла:
— Нет. Нет, Том, ничего не выйдет.
— Но почему? — спросил он, подавая ей кофе.
Она не смогла скрыть злости.
— А как же твои поездки? Кто будет писать репортажи о войнах, о голодающих?
— Я повидал достаточно голодающих и воюющих людей, землетрясений, наводнений и прочего — хватит на всю жизнь. — Он присел рядом с ней. — К тому же я продал свой дом в Лондоне, купил себе новый. Он будет готов только через неделю, так что мне сейчас негде жить, и я совершенно свободен.
— Ты продал дом? — удивилась она. — А обо мне ничего не знал до вчерашнего дня?
— До вчерашнего дня я был за океаном, Дайана, — спокойно ответил Том. — Все переговоры вел мой адвокат. Два месяца я был недосягаем, поэтому ни Генри, ни Энн, ни моя мать не могли сообщить мне о тебе. Уверен, что в ином случае они бы мне обязательно дали знать.
— Где ты был? — невольно спросила она.
— На островах Тристан-да-Кунья.
— Никогда о таких не слышала.
— Это группа из четырех островов в Южной Атлантике, примерно на полпути между Южной Африкой и Южной Америкой. Прекрасное и дикое место, там миллионы морских птиц. У меня есть замечательные фотографии.
Дайана смотрела на него, потом откинула голову на спинку дивана.
— Значит, вот какую тактику ты избрал…
— Какую?
— Ты как непробиваемая кирпичная стена. Обаятельная, непробиваемая кирпичная стена!
— Возможно. — Том еле заметно улыбнулся.
— Ладно, я иду спать, но уверяю тебя, к завтрашнему утру я придумаю способ от тебя избавиться.
— Отлично. Тебе нужна помощь?
— Нет, Том. От тебя — нет!
К удивлению, Дайана быстро уснула и спала крепко, без снов, несмотря на душную ночь. Утром, когда Том тихо постучал в ее дверь и вошел с чашкой чая, она уже проснулась.
Дайана промолчала, но по ее взгляду Томас догадался, что она все еще злится. Его это ничуть не смутило.
— Дайана, — он присел на край кровати, — пора бы перестать себя жалеть… Нет!.. — Он быстро поймал ее за руку, не дав выплеснуть на него чай. — Одной чашки кофе вполне достаточно. Больше тебе ничего не удастся на меня вылить. Чем скорее ты встанешь, тем быстрее мы примемся за работу. Скоро появятся двое учеников.
