Кэй Мортинсен - Заманчивый мир
Эмили сильно опаздывала. Внезапно Манфредо охватил жуткий страх. А что, если она и вовсе не придет? Да нет, должна! Но предположим… она услышала какую-нибудь сплетню. Несмотря на мои старания скрыть свою любовь от Сальваторе, брат мог как-нибудь разнюхать об этом и, чтобы досадить мне, наплести Эмили с три короба.
Волнуясь, как мальчишка, Манфредо сложил ладонь домиком и прикрыл глаза от слепящего солнца. Напряженно вглядываясь в то место, где канал делал крутой изгиб, нетерпеливый жених ждал появления своей невесты.
Послышался неясный гул. Постепенно можно было различить гудки моторных лодок, сирены полицейских катеров, радостные возгласы зевак. Манфредо вобрал в легкие побольше воздуху и не выдыхал до тех пор, пока из-за поворота не показался свадебный кортеж.
— Слава Богу! — прошептал он, задрожав в предвкушении скорого празднества.
Вытянув шею, словно гусь, Манфредо зорко вглядывался в приближающуюся процессию.
Вот и Эмили: сидит напротив старика Эдоардо в украшенной лентами и цветами гондоле, пышные юбки подвенечного платья занимают почти все свободное пространство, и оттого ее талия кажется осиной. Так-так, отметил Манфредо, она надела мой свадебный подарок — безумно дорогое ожерелье с огромной причудливой жемчужиной посредине.
Его глаза засветились счастьем. Глубокий вырез декольте обтягивающего лифа выгодно оголял соблазнительные округлые плечи Эмили. Лица под фатой почти не было видно, но Манфредо разглядел внезапно сверкнувшую белозубую улыбку, когда его невеста приветливо помахала сборищу зевак на мосту.
Он торжествующе улыбнулся. Эмили будет моей женой меньше чем через час! Я долго ждал этого дня, ломал голову и строил хитроумные планы, и вот — долгожданная награда за труды!
Щурясь от удовольствия, как налакавшийся сливок кот, Манфредо запрокинул голову и посмотрел в небо, вдыхая соленый, знакомый с детства запах болотистой воды, в котором была вся сущность его родной Венеции. Медленно, смакуя обонятельные ощущения, он выпустил из легких воздух, и напряжение последних лет улетучилось вместе с ним.
Наконец-то у меня есть все, о чем можно мечтать! — возликовал Манфредо.
Окрыленный успехом, он помчался вниз, организовывать переход гостей из приемной залы в небольшую церковь, что располагалась в двух шагах от дворца. Там, не скрывая превосходства, он подозвал Сальваторе и приказал брату встать рядом с ним прямо напротив священника.
— Почему ты загнал всех в церковь?! — возмущался Сальваторе, беспомощно озираясь по сторонам. — Что здесь происходит?!
— Подожди — увидишь, — загадочно пообещал Манфредо.
Грянула торжественная музыка. Эмили, должно быть, уже на входе, думал Манфредо, вытирая платком вспотевшие от волнения ладони.
— О Боже!.. — Истина обрушилась на Сальваторе, как только он увидел распахивающиеся двери храма.
Манфредо усмехнулся.
— Спокойно, брат мой.
— Кто это? Эмили?!! Но… но ты же считал ее уродиной!
— А не все ли равно? Я женюсь на благо семьи, — сардонически откликнулся старший брат. — Мне нужен наследник. Так что… на вот тебе кольцо. Смотри, не потеряй!
Сальваторе просто онемел. На губах Манфредо играла улыбка победителя.
День будет полностью завершен, подумал жених, когда я увижусь с Эугенией. Его глаза довольно блеснули. Я должен поговорить с ней наедине во время торжества…
— Ничего страшного, вырез вполне нормальный.
Подруги Эмили, Алисон и Марта — девушки, дружившие с ней еще со школы и специально приехавшие на свадьбу, — в два голоса убеждали невесту не надевать инкрустированную жемчугом горжетку, которой она пыталась прикрыть чересчур смелое декольте подвенечного платья.
Эмили придирчиво оглядела плотно обтягивающий фигуру корсаж. Ей нравились букетики из мелкого жемчуга, которыми был расшит лиф и плечики платья, но вырез! Вырез все же чересчур глубокий.
— По-моему, слишком вульгарно для церкви, — заметила она.
— Ты сногсшибательно выглядишь! Оставь все, как есть, — приказала Алисон тоном, не терпящим возражений.
Она принялась возиться с фатой Эмили, проверяя, на месте ли поддерживающие ее шпильки.
— У нас нет больше времени менять наряды. Повернись-ка спиной и дай нам проверить, все ли держится, как надо, — добавила Марти. — Уже слишком поздно что-либо менять.
— Хорошо, уговорили! — отмахнулась смеющаяся Эмили.
У нее слегка затряслись коленки, когда, выйдя из гондолы, подруги подхватили длинный украшенный жемчугом шлейф ее фаты и торжественно направились к церкви. Подружки невесты были на высоте и смотрелись потрясающе в одинаковых кремовых платьях, которые выгодно контрастировали с их загорелой кожей.
— Ты готова, милая? В честь тебя уже играет музыка, — тихо шепнул сияющий от счастья дедушка.
Эмили поправила нежные розы крохотного букетика невесты и остановилась перед распахивающимися церковными дверьми.
По рядам прокатилась волна возбужденного рокота. Завертелись любопытные головы, открытые рты молча сопровождали торжественное шествие Эмили к алтарю. Судя по жужжанию толпы, о готовившейся церемонии знали только самые близкие друзья Манфредо, с которых была взята клятва хранить секрет до самого венчания.
Шаг за шагом Эмили, ведомая под руку дедом, медленно приближалась к Манфредо. Ее переполняла радость, оттого что в этот день старик нашел в себе силы быть рядом. В последнее время Эдоардо быстро пошел на поправку, особенно после того, как ему сообщили о готовящейся свадьбе детей.
Эмили робко заглянула в глаза любимому. С этого момента и почти до самого конца церемонии, когда Манфредо пришлось слегка наклониться, чтобы надеть ей на палец кольцо, их восторженные взгляды не расходились.
От избытка переполнявших ее чувств Эмили не могла петь вместе со всеми торжественный гимн. Она лишь стояла, тихая, как мышка, и не переставала удивляться превратностям судьбы, которая привела ее в эту церковь.
Улыбаясь, Эмили подняла голову, и Манфредо, осторожно приподняв фату, запечатлел на губах невесты нежный поцелуй.
Теперь мы одно целое, пока смерть не разлучит нас, подумала Эмили, задыхаясь от счастья.
Когда во дворике им пришлось позировать фотографам, новобрачных обступили гости. Их поздравляли, целовали, тискали в объятиях, желали удачи и долгих лет семейного счастья. Все вели себя дружелюбно и, казалось, искренне радовались за Эмили и Манфредо.
— А ты, однако, темная лошадка, — едко заметила Клементина, холодно расцеловав Эмили в обе щеки. — Не послушала меня, да? Что ж, наслаждайся, пока есть время. Но помни: твой муженек такой же бабник, как и его братец! Уж я-то знаю, можешь не сомневаться. У них это в крови. Кстати, насчет Эугении: я бы на твоем месте к ней присматривалась. Это мой свадебный подарочек тебе!
