Алла Осипова - Лоскутное одеяло
Мы по своему усмотрению дозаказали дедушке еще шведский стол «телегу», морс и его котлеты с картошкой. Дед ел и прямо-таки светился от удовольствия.
Чтобы как-то поддержать разговор, Юрий стал рассказывать, что однажды водил в «Елки-палки» одного своего партнера из Америки.
— Так, прикинь, он посмотрел на гречневую кашу и говорит — это что, черный рис? Мы с переводчиком чуть от смеха не умерли. Потом спросил — что такое квас? Я ему говорю — это рашен кока-кола, только экологически чистая. Он меня спрашивает — из чего ее делают? Я отвечаю — из хлебных корок. Он чуть не умер от изумления. Потом размешал гречневую кашу с хреном и давай лопать, глаза на лоб. «Спайси, делишиос», — говорил. Чё с них взять, дикие люди. Гречки не знают. Только знают своих горячих собак с гамбургерами наворачивать. Потом в Интернете репортаж об этом написал — русские пьют воду из хлебных корок, называя ее русской кока-колой. Правильно их Задорнов обхихикивает, нормальный такой юморист.
Дедушка тоже очень уважал Задорнова, особенно когда тот смеялся над властью предержащей и американцами. Этот рассказ как-то сблизил дедушку и Юрия. Они оба с большим аппетитом принялись есть. Когда трапеза закончилась и официантка принесла счет, то дедушка так умильно благодарил ее, как будто это все она и приготовила на скатерти-самобранке.
— Ой, спасибо, дочка, накормила знатно, хорошо. Спасибо тебе, красавица моя! — улыбался сытый дедушка. — И вам спасибо, дети мои, что старика уважили.
Дедушка отлучился по надобности, и Юрий решился поделиться впечатлениями.
— Уссываюсь над твоим дедом, — хмыкнул он, — прикольный мужик. В цирк не надо ходить. Слушай, а кто он по профессии, хлебороб?
— Он вахтер, — сказала я.
— Нет, это сейчас, а раньше? — спросил Юра и закурил.
— Он был милиционером, — прошептала я и помертвела от ужаса.
Лицо Юрия налилось краской, пошло пятнами, а потом побледнело.
— Что?! Мент поганый? — Он нервно затушил только что закуренную сигарету. — Почему меня не предупредила? На х… мне отсасывать весь ваш геморрой! У меня своих дел хватает, не то что мента по кабакам водить! Домой сами доедете на тачке. Я вам не водила. — Он резко поднял свою тушу со стула, с омерзением посмотрел на вернувшегося с благостной улыбкой деда и быстро вышел к машине, не простившись.
Мы вернулись домой вдвоем. Я плакала. Дедушка меня успокаивал. Юрий не звонил мне три дня, и я думала, что между нами все кончено. Что ж, может, это к лучшему. Все равно я жила не своей жизнью. Вернусь в больницу, буду делать массаж. Потом, может, и в институт поступлю. Но я, оказывается, так полюбила его и привыкла, что не находила себе места все эти дни. Все ночи он мне снился и во сне целовал меня и обнимал, а потом уходил, сильно хлопнув какой-то железной дверью. На третий день он позвонил и прислал за мной Колю. Я была так счастлива!
К дедушкиной профессии мы больше не возвращались, и все шло как обычно. Однажды Юрий сказал:
— Знаешь, мой отец сказал, что ты — классная девка. Для меня его мнение очень важно. Но все-таки ты грустненькая. Хочу тебе шубу купить какую-нибудь суперскую, чтобы все сдохли от зависти. Хочешь шубу? Все бабы хотят от мужиков только шубы, бриллианты и штамп в паспорте.
— Мне все равно.
— Слушай, а ты вообще чего-нибудь хочешь? Ты в детстве о чем-нибудь мечтала?
— Да, только это очень смешно… Я очень хотела иметь не меньше двоих детей и быть похожей на Алину Айвазовскую, — грустно улыбнулась я.
— Тебе что, нравится Алина Айвазовская?
— Да, очень. Она такая… аристократичная… Благородная.
— Ха! Слушай, вот это совпадение. Хочешь, Новый год встретим с Алиной? Она как раз к нашим пацанам подваливала, чтобы они ей оплатили концертные костюмы. Ну, типа, спонсировать ее…
— Конечно хочу! Это же моя самая большая детская мечта.
Новый год мы поехали встречать в «Редиссон-Славянскую». Накануне Юрий купил мне шикарное вечернее платье и шубу необыкновенной красоты. В отеле мы сели за столик рядом со сценой. Началось празднование, концерт. Алина Айвазовская вышла на сцену в длинном фиолетовом платье и была, как всегда, неотразима. Закончив петь, она спустилась со сцены и подсела к нашему столику. Я просто язык проглотила от восторга. Мое божество сидит на расстоянии вытянутой руки! Я просто боялась дышать, чтобы не разрушить этот прекрасный мираж.
Алина вплотную придвинулась к Юрию и, щедро демонстрируя содержимое декольте, произнесла низким, сексуальным голосом:
— Наконец-то я с вами познакомилась, о, мне очень приятно! Ребята много о вас хорошего говорили, и Алексей, и Артем. Мне сказали, что вы можете помочь нам организовать гастрольную поездку по Голландии и Бельгии, да? Вы сделаете это для меня, Юрий? А я буду ваша раба, вечная раба и должница. Артистам так трудно в наше время! Вы — моя надежда, последний сверкающий лучик в темноте сегодняшнего черного мрака.
Юрий смотрел на нее внимательно и с легким восторгом. Они стали говорить на разные темы, касающиеся организации гастрольной поездки, и Юрий пригласил ее на танец, подмигнув мне. Я смотрела на них, не в силах оторвать взгляд. Мой мужчина, тело которого я знаю так хорошо и которого касаюсь руками каждый вечер, теперь находится в руках моей любимой певицы! О, это фантастика!
Они вернулись за столик, и Алина стала излагать свое видение жизни нашей эстрады. Тут я была очень удивлена. Алина ругана всех певиц, причем находила в них какие-то тайные недостатки в дополнение к очевидному отсутствию голоса и слуха. В ее словах было столько яда, что мне стало плохо. Я никак не могла предположить, что человек с такой утонченной, аристократичной внешностью может держать внутри себя такие ужасные залежи негатива. Особенно почему-то досталось Алене Свиридовой.
Алина разговаривала, обращаясь только к Юрию, словно меня не было за столиком. Я поняла, что Юрию хочется привлечь ее внимание ко мне, ведь он помнил про мою мечту с ней познакомиться. Он обратился к Алине:
— А вот Анна, моя добрая знакомая. Она ваша давняя поклонница, очень мечтала с вами познакомиться.
— Ну что ж, детка, твоя мечта сбылась… Как видишь, я — обычная женщина, со своими проблемами. Если хочешь, могу тебе где-нибудь оставить автограф на память… — Она слегка высокомерно смерила меня взглядом. — Если уж тебе так хочется, можем сфотографироваться на память. Сейчас, только поправлю прическу…
Нас щелкнул фотограф, и именно эта фотография потом попала в еженедельник «7 дней», что вызвало бурю эмоций у девчонок из моей больницы.
…Через неделю после Нового года Юрий вместе с Алиной уехали на гастроли в Голландию. Смутная тревога охватила меня. Чтобы как-то отвлечься и успокоиться, я стала шить лоскутное одеяло в технике печворк. Я поняла, что очень скучаю по Юре, и с нетерпением ждала его возвращения. Бедный, он так замучился со мной, все хочет меня как-то развеселить. Ничего, вот теперь вернется, и я стану веселой, буду смеяться, выучу какие-нибудь анекдоты и буду ему рассказывать их на ночь, как Шахерезада. А может быть, пойду и выучу танец живота, чтобы его развлекать…
