Лори Пэйдж - А может, это любовь?
— Ни пуха ни пера! — крикнула она сыну, пробираясь на свое место.
На звук ее голоса обернулся Ник. Их глаза встретились. Ник улыбнулся и небрежно кивнул.
Раньше он приветствовал ее совсем по-другому: глаза его сияли, улыбка была особой — предназначенной ей одной.
Но это было давно. Признаться, ей не хватало того юноши, любовь которого наполняла ее сердце восторгом.
Все это мелкое тщеславие, ничего больше. Всем нравится, когда ими восхищаются. Ник вовсе от нее не в восторге, ведь он считает, что она предала их любовь. А с тех пор, как они вместе просматривали записи Клея, он вообще ее избегает.
Размышления Стефани прервал звучный баритон Ника:
— Ну, команда, покажем, на что мы способны!
Игра проходила в бешеном темпе. Противники «Медвежьих зубов» бегали не так быстро, как Дуги и его приятель Тай, которые носились по полю с невероятной скоростью. Перекликаясь друг с другом, они делали своим игрокам точные пасы. Стефани переполняла гордость за сына.
Когда команда Дуги сравняла счет, Стефани, вскочив со своего места, хлопала и кричала, как все болельщики.
К концу матча счет был равным, и назначили дополнительное время. Стадион бушевал.
Сначала гол забили «Кабаны», и их болельщики возликовали. А когда ответный гол забили «Зубы», Стефани издала вопль. Ник оглянулся на нее, и она ему подмигнула. Но он только покачал головой и снова стал руководить своими игроками.
Последние две минуты проходили как во сне. Стадион ревел. Мяч молниеносно переходил с одной стороны поля на другую и наконец попал к Дуги. Он помчался к воротам, Тай — за ним. Вратарь «Кабанов» стоял в воротах, не отрывая взгляда от Дуги. Но в последнюю секунду Дуги откинул мяч Таю, и тот пробил по воротам.
— Мы победили! — завопила Стефани. Она хлопала с такой силой, что у нее разболелась сломанная рука.
— По пицце каждому! — Это был голос Ника.
Через час Стефани увидела Ника в городской пиццерии. Там стоял невообразимый гвалт: игроки обсуждали прошедший матч.
— Дорелли умеет добиться успеха, — проворчал тренер проигравшей команды.
Стефани распирало от гордости. Дуги был признан самым результативным игроком. Даже она поняла, что Дуги повел себя как зрелый футболист, передав мяч Таю и тем самым обеспечив команде победу.
— Ты, верно, страшно горд, — сказала она Нику.
— Да, я горжусь командой, — ответил он с непроницаемым видом. Он явно хотел держать дистанцию и запрятать поглубже свои чувства. Но в такой толчее что еще можно ответить?
— Я это и имела в виду, — заверила она его. — Пойду скажу Дуги, что уезжаю. Я обещала ему сделать за него все домашние дела, если его команда победит.
— Он остается в городе?
— Да. Отец Тая пригласил всю команду к ним домой, чтобы отпраздновать победу. И все останутся там ночевать.
— Хм, — глянул на часы Ник, — мне тоже пора ехать на ферму.
Это явно означало от ворот поворот.
Шоссе было пустынным. Настроение у Стефани упало. Ник не желает обсуждать с ней их взаимоотношения, так что ситуация останется прежней.
А поскольку оказалось, что хозяин соседнего ранчо доволен своим новым работником, то и наблюдением за этим отставным полицейским из Лос-Анджелеса Ник больше не занимается.
Жизнь входит в норму. В понедельник Дуги пойдет в школу. Он уже в восьмом классе — растет парень. Через пять лет уедет в какой-нибудь колледж. У него начнется новая жизнь. Без нее.
Не становись сентиментальной, отругала она себя.
Приехав на ранчо, она завела машину в гараж и вошла через кухню, оставив открытой дверь, чтобы проветрить дом. Потом поднялась в спальню переодеться и вдруг остановилась как вкопанная. На ковре посреди комнаты блестела монетка. Откуда она взялась? И дверь в чулан закрыта, а Стефани обычно оставляет ее открытой.
Ее охватила паника, но она постаралась взять себя в руки.
— Черт, — раздраженно произнесла Стефани, — забыла про молоко!
Она выбежала из спальни, схватила на кухне сумочку и, не оглядываясь, пошла в гараж. Дрожащими пальцами она вставила ключ в зажигание и нарочито медленно выехала из гаража. Она даже еще немного помедлила, включая кондиционер, на случай, если «он» наблюдает за ней в окно.
Однако черного пикапа нигде не было. К тому времени, когда Стефани была на полпути к ферме Ника, она поняла, что будет выглядеть глупо, и стала высматривать, где бы ей повернуть обратно.
В это время патрульная машина Ника показалась из-за поворота и поехала за ней следом.
У хижины Ника оба остановились.
— Проехала свой поворот? — Ник подозрительно посмотрел на Стефани, вылезая из машины.
— Нет… Мне показалось, что у меня в доме кто-то есть, и я от страха убежала.
— Кого-нибудь видела?
— Нет. Глупо получилось. — Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Я увидела монетку на ковре в спальне, но, должно быть, я сама обронила ее вчера.
— Заметила что-нибудь кроме этого?
— Дверь в чулан была закрыта. Ее приходится крепко прижимать, чтобы запереть, поэтому я обычно оставляю ее открытой. — Она глянула на него, ожидая, что он разозлится. Но Ник задумался.
— Я поеду и проверю, а ты оставайся здесь.
— Не надо. Все в порядке. Просто нервы сдали.
— Это мне решать, — отрезал Ник. Его взгляд ясно говорил, что он полицейский и решать будет он.
— Погоди. Ты не можешь просто так меня здесь оставить.
— Не вмешивайся, — строго предупредил он. — Я дам тебе знать, когда можно будет вернуться.
— Но это мой дом. Я знаю свои права.
— Если вздумаешь мне мешать, клянусь, я тебя пристрелю.
— Я была женой полицейского, так что знаю, как себя вести.
Если кто-нибудь и был у нее в доме, то наверняка давно уже скрылся.
А вдруг это сумасшедший? Или отставной полицейский, обученный убивать, подумала она, похолодев.
Ник уже был в доме, когда Стефани подъехала. Она вышла из машины, но осталась стоять возле нее. Случись что — она рядом, но она понимала, что вмешиваться нельзя.
— Все чисто, — крикнул Ник.
— Что-нибудь нашел?
— Ничего. Даже монетку не нашел.
— Ничего? — изумилась она, поспешив в спальню. Дверь чулана была открыта, монетка исчезла. — Но она же лежала здесь. Даже блестела на солнце.
— Я тебе верю. В чулане остались следы ковбойских сапог большого размера.
— Что ему было нужно, как ты думаешь?
— Может быть, деньги, драгоценности. Если это был наш ковбой — пропавшее ожерелье. — Ник весь кипел от ярости. Если бы он застал негодяя в спальне, он бы его, наверно, пристрелил.
Стоп. Он здесь только как полицейский, а не разъяренный муж, чьи владения были нарушены.
