Ирина Лунгу - Ты снова рядом
Лина дёрнулась, но Сева быстро добавил:
— Я знаю, что ты ничего не получала. Юра и Юля показали мне нераспечатанный конверт. Но пойми меня тоже. Ты вдруг получаешь много денег и свободу от мужа, и пропадаешь. Юра рассказал мне, что ты забрала пакет и уехала в Москву, а дела твои пошли в гору. Как бы то ни было, но я подумал то, что подумал. И сейчас я могу сказать только «прости»! И пообещать тебе, если ты сможешь простить меня и быть снова со мной, все блага мира. Всё, что ты ни пожелаешь, у тебя будет. Только прошу: не отталкивай меня сейчас. Умоляю!
Он посмотрел на Лину, а Лина посмотрела на часы.
— Что ж, Сева…Или Феликс…Твоё время вышло.
Она встала из-за стола и собиралась направиться в сторону кабинета.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — ошарашено проговорил Сева.
Лина покачала головой.
— Ты хотел поговорить. Ты поговорил. Прости, у меня встреча.
Она снова сделала шаг в сторону кабинета, но Сева перехватил её руку.
— Киса, пожалуйста, не уходи вот так. Дай мне шанс! — сдавленным шёпотом произнёс он.
Лина слабо улыбнулась и откинула прядь волос с его лба.
— Нет. Ты обещал не трогать меня больше. И я прошу выполнить своё обещание. — Лина усмехнулась, — Если у тебя были основания думать обо мне так плохо, то разве я достойна тебя?
Она аккуратно вытащила руку из его онемевших пальцев.
А Сева достал из кармана пиджака карту и вложил ей в ладонь.
— Вот, — неожиданно севшим голосом проговорил он, — Здесь твоя часть суммы. Я старался для тебя. Прими её, пожалуйста, это от чистого сердца.
Лина сжала карту в руке, потом повертела её перед глазами, словно размышляя, что с ней делать. Затем весело взглянула на Севу и переломила карту пополам.
— Она была моя и я могла делать с ней, всё что захочу.
Лина положила обломки карты перед опешившим Севой и пошла в кабинет.
— Лина — Снова окликнул он её.
Лина повернулась и снова натянула на лицо улыбку.
— Юля…В общем, она не знала ни о чём. Юра не говорил ей, он и так помог мне тогда в криминале. Боялся за Юлю и свою семью и ничего ей не рассказал.
Лина снова кивнула и ушла в кабинет.
Когда она, схватив сумочку со стола, быстрым шагом вышла из кабинета, Сева всё ещё сидел за столиком и смотрел прямо перед собой невидящим взглядом.
Глава 27
Лина погладила уже округлившийся животик и принялась за вторую порцию баранины. С недавних пор в ресторане стали готовить ещё и блюда узбекской кухни, чем Лина, чей аппетит возрос многократно, пользовалась по полной программе.
Сева, как и обещал, больше не беспокоил её, и Лина стала просто наслаждаться протекающей беременностью.
Сначала она много думала над тем, что рассказал ей Сева. Иногда даже ловила себя на мысли, что хочет позвонить ему, сказать, что она прощает его, ведь он старался ради их будущего.
Однако, потом она вспоминала всё то, что он сказал ей, когда ещё думал, что она продала его за четыреста тысяч долларов и желание её пропадало само собой.
Она должна перечеркнуть всё то, что её связывало с ним. И пусть она любит его до сих пор, и любовь эта теперь ещё сильнее, потому что смогла перенести разлуку, ужас от потери, но всё равно, нужно пересилить себя, постараться забыть.
Малыш радовал Лину всё больше. Он уже делал первые несмелые толчки, и сердце Лины замирало, когда она чувствовала их. В ней росла жизнь, росла каждый день, развивалась, и Лина чувствовала себя самой счастливой. Она уже сходила на второе УЗИ, потому что у врача возникали кое-какие опасения из-за того, что она не берегла себя первые месяцы, и узнала, что с малышом всё в порядке и у неё будет сын.
Она уже привыкла говорить себе, что ребёнок будет у неё. Не у них, как обычно бывает в нормальных семьях. У неё. И точка. Больше никого не было.
Лина вытерла руки салфеткой и глянула на часы. Через десять минут у неё встреча с Романом Аркадьевичем.
Он стал таким заботливым в последнее время. Не разрешал ей долго работать, часто давал выходные, нанял помощника. И Лина пользовалась своим положением, и получала от этого наслаждение.
Сегодня шеф попросил выделить ему полчаса для какого-то важного разговора.
«Наверное, решил снова попробовать отправить меня в отпуск!» — решила Лина и принялась ждать Романа.
Через пять минут в кабинет, который теперь разросся до размеров двухкомнатной квартиры, потому что шеф настаивал, что Лина должна питаться спокойно, постучали и вошёл Митя.
— Лина Сергеевна, где накрывать стол? — спросил он у растерявшейся Лины.
Потом вкатил столик, на котором стояли несколько тарелок и кувшин с соком.
— Здесь, или в комнате отдыха?
Лина только махнула рукой.
— Давай возле дивана. А что всё это значит?
Митя не успел ответить. В кабинет вошёл Роман Аркадьевич, который выглядел очень мужественно в жемчужно сером костюме, надетом без рубашки. Точнее, вместо рубашки была надета светлая футболка, и эта нарочитая небрежность в одежде делала его неотразимым и…сексуальным.
Лина закашлялась. Она первый раз думала о шефе в таком контексте.
— Это значит, что я приглашаю тебя сегодня на ужин! — воскликнул он, доставая из-за спины букет из белых роз. — Это тебе.
Лина приняла букет и покраснела. Если шеф решил отправлять её в отпуск таким способом, значит, пора, наверное, соглашаться.
Роман Аркадьевич взглянул на неё своими проницательными серыми глазами и усмехнулся:
— Ты не против, что я оккупировал твоё помещение? Просто для того, что я должен тебе сказать, в ресторане шумновато.
Лина помотала головой.
— Это же ваш кабинет, точнее он в вашем ресторане. Как я могу быть против?
Шеф показал Лине на диванчик.
— Давай присядем, перекусим. Я попросил положить твоей любимой баранины. Наш малыш её очень любит! — он ласково улыбнулся ей.
Лина не была против, чтобы он называл её ребёнка «наш малыш».
Всё-таки он сделал для неё очень много, и если и дальше решит участвовать в жизни её сына, она будет только рада.
— Так о чём вы хотели со мной поговорить? — спросила Лина, когда Роман съел тарелку, полную ароматного плова и теперь подкладывал ей добавки.
Он неожиданно посерьёзнел и потянулся, чтобы ослабить узел галстука, потом вспомнил, что галстука сегодня не надел и стал беспокойно мять салфетку.
— Только не говори сразу нет! — предупредил он её, и Лина подняла вверх брови, ожидая продолжения.
— Понимаешь, — начал он неожиданно глухим голосом, теребя несчастную салфетку, — В общем, я ведь тоже когда-то был молодым.
