Нина Харрингтон - Фея из провинции
Мощный свет фар прорезал окружавшую их темноту.
Да, похоже, ночь предстоит бурная.
Глава 8
Элла замерла.
Ее сын, скрючившись, сидел в постели, обхватив за шею Мило и судорожно сжимая самый большой в доме подсвечник.
Свет был направлен вверх, так что нижняя часть маленького личика была почти не видна. Толстая свеча ярко горела внутри стеклянной колбы, но ее свет все равно казался тусклым по сравнению с электрическим.
Сердце Эллы сжалось. Дэн давно боялся темноты, но она еще никогда не видела его таким бледным и испуганным. Женщина заставила себя выше поднять голову и спокойно войти в комнату:
— Привет. Ты еще не спишь? Чертовски сильно дует, да? Ты, наверное, и не знал, что бывает такой ветер. О, да я вижу, ты принес из кухни подсвечник! Молодец, что догадался. — Она села рядом и крепко обняла сына.
— Мы вместе с Иветтой нашли подсвечник, — наконец выговорил он. — Но этот ветер… он такой сердитый.
— Ну раз ты не испугался и в темноте нашел подсвечник, я думаю, ты сможешь на несколько минут спуститься вниз и рассказать Себу обо всем, что тут без нас случилось.
Сбросив одеяло, мальчик с готовностью спрыгнул с постели. Элла протянула ему руку. Холл неожиданно оказался залит светом с подъездной дорожки. Иветта уже уехала домой, но Себ оставил включенными фары своей машины. Ей захотелось расцеловать его за это.
Еще светлее было в гостиной. Элле даже пришлось прикрыть рукой глаза.
— Надеюсь, вы не испугались, что я устроил пожар? Ну и как вам этот новый «подсвечник»? Круто, да?
Дэн поставил свой подсвечник на пол и посмотрел на Себа, державшего в руках мощный фонарь.
— Твой лучше, чем мой, — согласился он, хотя губы его все еще дрожали от страха. — Мне тоже нужен такой.
— А как насчет того, чтобы поменяться? Но должен тебя предупредить: он довольно тяжелый.
Дэн подошел ближе:
— Уф… и в самом деле. — И тут же принялся крутить фонарем во все стороны. — Смотри, мам! Теперь я могу видеть все вокруг!
— Ну вот и отлично. Значит, ты можешь проводить нас в кухню. А то ужасно хочется горячего шоколада. У меня сегодня тоже было приключение — тебе ни за что не догадаться.
Глаза Дэна расширились от любопытства.
— У вас тоже погас свет?
— Нет, свет не погас. Но Себ по дороге домой так гнал свою машину, что я чуть со страху не умерла.
— Эй, ничего подобного! Я совсем не быстро ехал. — Себ рассмеялся и подмигнул Дэну, чьи губы тут же растянулись в широкой улыбке.
Когда они шли по коридору, Элла заметила, с какой радостью ее сын взял Себа за руку.
И это чуть не сломило ее.
Голова Дэна мерно покачивалась на широком плече Себа, когда он нес мальчика в спальню. Элла шла впереди, освещая им путь.
На кухне они все вместе выпили горячий шоколад, приготовленный на газовой горелке, подсоединенной к баллону с пропаном, а потом устроились перед камином в гостиной. Себ задернул тяжелые шторы, но это не избавило их от сквозняка и завываний ветра.
Дэн получил задание держать большой фонарь, пока Себ растапливал камин и поджигал ароматические свечи.
Себ рассказал ему о кенгуру, мишках коалах и кукабаррах, об отдаленных деревушках, жителям которых, чтобы увидеть друг друга, приходится ехать несколько часов. Спустя полчаса Дэн свернулся клубочком между Мило и Эллой, зевал во весь рот, но по-прежнему требовал историй о кенгуру…
Себ осторожно опустил Дэна на постель. Элла накрыла сына одеялом, подоткнув со всех сторон.
— Двери… Мам, двери.
Глаза Дэна распахнулись, когда Элла открыла двери большого шкафа и посветила внутрь, чтобы Дэн мог увидеть полки с аккуратно сложенным бельем и игрушками.
И никаких монстров.
Поцеловав Дэна и пожелав ему спокойной ночи, Элла направилась к лестнице. Себ собирался последовать за ней, но Мило попробовал запрыгнуть на кровать, что без помощи Дэна ему редко удавалось. Себ нагнулся, чтобы помочь псу, и в этот момент Дэн потянул его за рукав:
— А ты не мог бы заглянуть вон в тот угол? Я сам не могу. И мне не хочется снова беспокоить маму.
Себ поднял автомобильный фонарь — слава богу, батареи были совсем новыми — и направил его в темный угол за шкафом.
Вытянув шею, Дэн приподнялся на подушке, чтобы потом с удовлетворенным вздохом опуститься на нее.
На всякий случай Себ оставил фонарь на столике возле кровати.
— Спокойной ночи Дэн, — тихо сказал он. — Хороших снов.
И тонкий детский голосок ответил:
— Спокойной ночи, Себ.
* * *В гостиной было холодно. Огонь в камине начал гаснуть. Себ подбросил еще дров.
— Я думаю, обрыв произошел на той ферме, что дальше по дороге. Некоторые вещи не меняются, — заметил он и повернулся к Элле.
И был поражен, встретив ее взгляд, полный слез. Женщина была мертвенно-бледной. Плотно закутавшись в плед, она сидела на диване, поджав под себя ноги.
Элла выглядела опустошенной. Вся радость жизни ушла из нее. Она задала Себу самый странный вопрос, который ему когда-либо приходилось слышать:
— Скажите, я плохая мать?
Вместо ответа он отвернулся к камину и поворошил угли. В голосе Эллы отчетливо слышалась боль. Боль, которую невозможно смягчить простыми сочувственными фразами.
— Я очень люблю Дэна и хочу, чтобы он был счастлив, — продолжала Элла срывающимся голосом, — но, может быть, родители Кристобаля правы? Может, мне стоит вернуться в Барселону? Там и образование у него будет лучше, и денег больше, и… ему никогда не придется беспокоиться, что может погаснуть свет… — На секунду она замолчала. — Он был так напуган! Я не хочу, чтобы это опять с ним случилось. Никогда.
Слезы текли по ее щекам. Себ сделал единственное, что мог: он сел рядом с ней, обнял за плечи и притянул к себе.
Они едва знали друг друга, и в то же время Себ чувствовал, что между ними возникла какая-то связь. Или он просто оказался в нужное время в нужном месте, чтобы предложить Элле утешение? Спокойную гавань во время шторма? Нет. Все было настоящим. И таким же настоящим было его чувство.
Себ прижался щекой к ее волосам, прежде чем тихо ответить:
— Я всего лишь один день провел здесь, но не сомневаюсь, что Дэну очень и очень повезло. То, что вы ему даете, нельзя купить ни за какие деньги. У вас замечательный сын. Вы можете гордиться им. — Он заправил ей за ухо упавшую на лицо прядь. — И тем, что вы для него делаете. — Себ вытер слезы Эллы. Ее кожа была мягкой, к ней понемногу начал возвращаться нормальный цвет. — Вы замечательная мать, Элла. Не позволяйте никому говорить по-другому. Хорошо?
