Оливия Гейтс - Танцующая под дождем
Марам продолжала рыдать.
— Но ты совершил большую ошибку, Амджад… Ты думал, я важна для моего отца? Конечно, я потенциально важна для него и представляю… некую сентиментальную ценность. Но он доказал тебе, что я… всего лишь племенная кобыла, которую он использует в своих мелких маневрах. Ты дурак, если думаешь, что отец откажется принести меня в жертву ради того, чтобы завладеть престолом Зохейда.
Амджад протянул к ней дрожащие руки:
— Меня не волнует твой отец, Марам! Для меня важна ты.
Она ударила по его рукам:
— Я для тебя ничто! Но, кажется, мне давно надо было к этому привыкнуть. Я не была нужна своей матери… Я не нужна своему отцу… Я не нужна тебе…
— Это неправда!
— Я слышала, как ты угрожал моему отцу, говоря, что будешь держать меня в плену, пока он не образумится. Может быть, ты даже причинишь мне боль, чтобы заставить его тебе уступить…
— Марам! Нет! — Амджад обнял ее. — Не смей такое говорить. Не смей даже думать о чем-то подобном!
Она обмякла в его руках, ее взгляд стал пустым.
— Я уже ни о чем не хочу думать. А ты… — Вдруг на ее лице отразился ужас. — Ты проиграл, организовав мое импровизированное похищение, не так ли? — Теперь она говорила резко, чеканя слова. — Только ты и твои люди знают о том, что я была в Зохейде, поэтому ты можешь похоронить меня здесь. Никто не догадается — именно ты виноват в моем исчезновении…
— Марам, прекрати! — в ужасе закричал Амджад. — Я не поступлю так даже со своим злейшим врагом! Ты говоришь слишком страшные вещи, даже если так сильно меня ненавидишь.
Эти отчаянные слова, казалось, успокоили ее внезапный приступ безумия. Глаза Марам потеряли лихорадочный блеск, дыхание замедлилось.
Наконец она прошептала:
— Но ты прогадал. Мой отец, должно быть, давно понял, зачем ты меня похитил. Если он действительно идиот и не догадался о моем похищении прежде, то знает о нем сейчас. Если бы он хотел, чтобы я вернулась к нему целой и невредимой, он уже договорился бы с твоими братьями о выкупе. Но он этого не сделал. И не сделает. Я тебе ни к чему. — По ее лицу снова потекли слезы. — Отпусти меня.
— Я не могу, Марам.
— Твой план провалился.
Потеряв здравомыслие, он заорал:
— К черту мой план! На самом деле это было самое мирное решение, какое я мог придумать. Харрис предложил переходить к решительным действиям, но я отказался. Теперь я знаю — почему. Я не хотел причинять вред твоему отцу. А тебя я отпустить просто не могу.
— Я ничего не скажу отцу. Даже не буду ему звонить. Я просто хочу уйти от тебя, уехать из этого Богом забытого региона. Ты никогда обо мне не услышишь.
— Марам, дорогая моя, послушай меня… Я тебя умоляю…
Она выскользнула из его рук и стала падать на пол.
Амджад усадил Марам на диван. Посмотрев в ее глаза, он потерял всякую надежду на то, что она когда-нибудь его простит и снова ему поверит.
— Любовь к тебе — единственная ошибка в моей жизни, — сказала она. — Не наказывай меня снова. Я прошу тебя! Отпусти меня.
Через несколько часов они были в столице. Все это время Амджад чувствовал себя словно в аду, так как Марам всячески его сторонилась.
Он отвез ее туда, куда она потребовала, — в аэропорт. Теперь Марам шла впереди, оглядываясь через плечо через каждые несколько шагов, будто не могла видеть его тень позади себя.
Прежде чем она вошла в главный терминал, он осторожно взял ее за руку:
— Поедем со мной, Марам. У меня огромный дом, в котором тебе не придется со мной встречаться, если ты не захочешь. Я буду ждать. Ждать до тех пор, пока ты меня не позовешь. Пожалуйста, просто будь рядом со мной!
— Я никогда не была рядом с тобой по-настоящему, Амджад. Теперь я буду держаться от тебя как можно дальше, пока не забуду о твоем существовании. Может быть, тогда я перестану чувствовать себя… оскверненной.
— По крайней мере, воспользуйся моим самолетом.
— Надзор, завернутый в помпезную обертку притворного рыцарства? — ехидно произнесла Марам.
Он уныло выдохнул:
— Теперь ты считаешь, что я не только монстр, но и глупец? Если я захочу узнать о твоем местонахождении, мне не потребуется выяснять, каким видом транспорта ты пользуешься.
— Может быть, да. Может быть, нет.
— Ты, по крайней мере, сообщишь мне, когда благополучно долетишь?
— Какая трогательная забота! — Она стряхнула его руку со своей руки и отвернулась. А потом сказала: — Что касается благополучного приземления, об этом нельзя знать заранее. Как говорят в вашей стране: «По овце, которую убили и с которой содрали шкуру, не плачут».
Амджад находился на заднем сиденье лимузина, так и не придя в себя после последних слов Марам и ее страдальческого взгляда.
Он уже не надеялся, что со временем она изменит отношение к нему в лучшую сторону.
Харрис позвонил ему, требуя новостей. Амджад сказал: пора начинать операцию в Оссайлане, иначе их отец лишится трона. Харрис пошутил, что и Амджад, как наследный принц, тоже может лишиться трона. Амджад грубо ответил: ему на это наплевать!
Он потерял Марам. Никакие другие потери больше не имеют для него значения.
Спустя какое-то время его телефон снова зазвонил. Должно быть, опять Харрис. Амджад почти доехал до дворца. Телефон продолжал звонить. Амджад нажал на кнопку вызова онемевшими пальцами и заорал:
— Я прикончу тебя, как только приеду, Харрис…
— Какой ты заботливый старший брат, однако.
— Марам…
Амджад потерял дар речи.
— Я просто хотела сообщить тебе, что возвращаюсь к отцу.
Тысячи вопросов кружились в его голове. Он испытал облегчение оттого, что ему не придется сходить с ума, строя предположения о местонахождении Марам. Она будет в безопасности, в привычной обстановке, с Юсуфом.
Но затем она нанесла ему еще один удар:
— И как ты себя чувствуешь? Неужели хорошо?
Глава 10
Сердце Амджада забилось чаще. Марам его поддразнивала.
Он прошептал:
— Я чувствую себя намного лучше, чем заслуживаю. Самое главное — ты говоришь со мной снова, и не важно, что ты злорадствуешь по поводу моей доверчивости.
— Ты поверил, да? — унылым тоном протянула она. — Поверил тому, что я опустошена?
— Я почти поверил.
Он ждал, что она будет продолжать над ним издеваться, но Марам только сказала:
— Жаль, что ты слишком выносливый.
Он прикусил губу, терзаясь мучительной надеждой.
— Я сделал бы все возможное, чтобы быть выносливым.
После секундного молчания она спросила:
