Оливия Гейтс - Танцующая под дождем
— Верь во что хочешь! — выкрикнула Марам. — Для меня хуже уже не будет.
Она покачнулась, и он схватил ее за руку.
— Ты считаешь, ничего хуже для тебя быть не может? — хрипло спросил он. — А почему бы не предположить такое? Ты вовсе не испытывала ко мне страсть, а лишь реализовывала свой коварный план, заставляя меня послать к черту судьбу Зохейда и думать только о тебе? Ты решила околдовать меня своими чарами, чтобы я пикнуть не смел против твоего отца, боясь тебя потерять! Ты помогала ему в заговоре против нынешнего короля Зохейда.
Едва произнеся эти слова, Амджад уже пожалел о сказанном.
Но было уже слишком поздно. Она отшатнулась от него так, словно он рубанул ее мечом. Во взгляде Марам, который всего час назад был обожающим и боготворящим, теперь читалось разочарование и недоверие.
Амджад понял, что теряет ее… Но он не может ее потерять!
Обняв Марам, он уткнулся лицом в ее горячую шею и вздрогнул от ужаса. Марам изо всех сил старалась от него вырваться, хотя совсем недавно с готовностью прижималась и льнула к нему.
— Забудь о том, что я сказал! — взмолился Амджад. — Забудь.
— Жаль, но я ничего не смогу забыть…
Она стала вырываться из его рук все отчаяннее, и он отпустил ее.
Марам прижалась к стене, раскинув руки, будто хотела раствориться и убежать от Амджада. Она смотрела на него с ненавистью, глазами настороженной, загнанной в угол кошки.
Он простонал, на душе у него становилось все тяжелее.
— Ты думаешь, я предполагал, что все зайдет так далеко? У меня был четкий план, согласно которому я собирался захватить твоего идиота отца и остановить катастрофу. Но ты разрушила мои намерения, и я буквально забыл, для чего мы сюда попали. Теперь я хочу тебя так сильно, что мне трудно дышать… — Увидев ее недоверчивый взгляд, он поморщился. — Я никогда не лгал тебе относительно моих чувств к тебе.
— Нет. В этом ты не мог лгать, потому что ничего ко мне не испытывал.
Он с содроганием выдохнул:
— Я знаю, ты пережила большой шок, и я отдал бы все, чтобы…
Она прервала его монотонную речь, и он почувствовал еще более сильное отчаяние:
— Чтобы сделать меня твоей сообщницей, пока мой отец не отдаст тебе драгоценности? Я понимаю, как неприятно, когда тайный замысел раскрывается в самом конце.
Он открыл рот, чтобы протестовать, но потом сомкнул губы.
Любое сказанное им слово станет солью на ее свежих ранах. Он должен ее отпустить и дать ей время успокоиться.
Когда Марам успокоится, она все вспомнит! Вспомнит каждое признание, смех и ощущение, которые они разделили. Она увидит истинные масштабы его преступления, но без эмоций, а потом примет рациональное решение, как всегда и делала. Потом она его простит и снова будет вместе с ним.
Иного развития событий Амджад даже предположить не мог.
Он позволил Марам уйти.
Она прошла мимо него как на автомате, приняла душ и отправилась в кровать. После этого он не услышал от нее ни звука.
На рассвете она его позвала.
Он резко поднялся и сел в кровати.
Она стояла в коридоре, одетая в ту одежду, в которой сюда приехала. Ее лицо было невозмутимым.
— Я всю ночь вспоминала, — сказала она.
«Да. Пожалуйста, вспомни все!» — взмолился он.
— Каждую секунду, которую мы провели вместе. Каждое слово, взгляд и ощущение.
У Амджада сжалось сердце от ожидания того, что она скажет дальше.
— И чем больше я вспоминала, тем отчетливее понимала, что на самом деле произошло после того, как я с готовностью бросилась в твою ловушку.
«Нет, она должна понимать реальную правду. Вне зависимости от убийственных косвенных доказательств. Как она поступала всегда…»
— Теперь я все отчетливо понимаю, и моя радость превращается в жалкое забвение, наша страсть — в унижение, а моя любовь — в стыд.
Он поднялся на ноги:
— Боже мой, Марам… Это не может быть правдой!
— Правда заключается в том, что твой план похищения реализовался не так, как ты задумывал. Но ты ловко отрегулировал его, взяв в заложники второго подходящего для этого случая человека. Ты держал меня в неведении, и я стала пешкой в твоих руках. Когда выяснилось, что я слишком легкая добыча, ты решил поразвлечься. Сделал вид, что сопротивляешься моим приставаниям, наслаждаясь тем, как я становлюсь все податливее и соглашаюсь на все твои условия. Однако я не виню тебя за это. Как говорится, я сама повела себя как дура, за что и поплатилась.
— Ты не дура, Марам! Я единственный дурак. Мне следовало обо всем тебе рассказать.
— И испортить игру? Ты в курсе того, что я о тебе думала, когда ты заставил меня пройти через все круги ада? Я полагала, ты боишься мне довериться, стараешься примириться со своим страхом близости… Мне казалось, только я могу помочь тебе преодолеть эти комплексы. Я аплодирую тому, что ты сдержался и не хохотал, когда я по глупости предлагала тебе себя без остатка.
— Все было не так!
Она снова его перебила:
— Ты все время меня провоцировал, желая понять, как далеко я зайду. И я, затаив дыхание, бросилась к своей погибели, вручая тебе власть надо мной. Ты, наверное, считал меня идиоткой, продолжая мне врать.
— Марам, я не…
— Как же ты, наверное, меня презирал, когда я корчилась в экстазе от твоих прикосновений! Как же ты, должно быть, проклинал меня, когда я старалась продлить время рядом с тобой!
Его словно парализовало от ее ужасного объяснения того, что произошло. Амджад мог только покачать головой и красноречиво промолчать.
Марам вдруг разрыдалась, из ее глаз хлынули слезы.
— И я… сделала бы все, чтобы… быть с тобой. Я бы… с радостью отдала за тебя жизнь. О боже, Амджад… как же я тебя любила… Ты был для меня всем… А моя любовь сделала меня в твоих глазах еще бесполезнее, да? Более достойной того, чтобы… мной манипулировали и злоупотребляли. В конце концов, я сама напросилась…
Он подскочил к ней и, схватив за плечи, потянул к себе, словно она стояла на краю пропасти.
— Марам, нет! Ты сейчас не в себе…
Она вырвалась из его рук и расплакалась сильнее:
— Теперь я ненавижу тебя, Амджад! Я хотела бы сделать что-нибудь… чтобы никогда не видеть тебя снова. Я не хочу видеться с отцом… Я была дурой, когда поверила, что… такой кровожадный монстр, как ты… захочет меня…
Он стоял, ошеломленный ее ненавистью, которая, казалось, преобразила ее лицо.
Марам продолжала рыдать.
— Но ты совершил большую ошибку, Амджад… Ты думал, я важна для моего отца? Конечно, я потенциально важна для него и представляю… некую сентиментальную ценность. Но он доказал тебе, что я… всего лишь племенная кобыла, которую он использует в своих мелких маневрах. Ты дурак, если думаешь, что отец откажется принести меня в жертву ради того, чтобы завладеть престолом Зохейда.
