Эллен Сандерс - Однажды в Амстердаме
Экскурсия по Национальной галерее затянулась на несколько часов. Ноги Фрэнсис гудели как высоковольтные провода. Она все чаще задерживалась у малоизвестных полотен и почти не вникала в рассказ Лукаса. Когда тебя окружает слишком большое количество культурных ценностей, то перестаешь их воспринимать как таковые. Сейчас Фрэнсис мечтала о диване и стакане воды.
– Устала? – Лукас провел пальцем по щеке замершей у полотна Рембрандта Фрэнсис.
– Что?.. Извини, я задумалась.
– Похоже, не обо мне, – с шутливым укором произнес Лукас.
– Нет, – честно призналась Фрэнсис, решив, что нет смысла лгать.
– Думаю, на сегодня достаточно. Может, прогуляемся по парку? – Лукас приобнял ее за талию.
Фрэнсис затрепетала от переполнявших ее чувств. Почему близость Лукаса так странно действует на нее? Она никогда не страдала от недостатка мужского внимания. Скорее напротив. Однако никогда прежде ни одному мужчине не удалось завоевать ее сердце. Быть может, ее страстная одержимость Лукасом Каслом объясняется запретностью их отношений? Фрэнсис не могла выставлять свои чувства напоказ. С Яном и Питером все было иначе. Общаясь с ними, она нисколько не беспокоилась о том, что их разговоры станут достоянием гласности. Лукаса же она не хотела делить ни с кем.
– С удовольствием. – Фрэнсис вымученно улыбнулась.
Парк поразил Фрэнсис своей ухоженностью. Тенистые аллеи манили в свою прохладу, а изумрудные газоны радовали глаз свежестью. На клумбах пестрели десятки видов тюльпанов и ирисов, складывающихся в замысловатую мозаику.
– Нравится? – спросил Лукас, заметив, что Фрэнсис даже рот приоткрыла от восхищения и удивления.
– Как в раю! – с восторженным придыханием сказала она в ответ.
Лукас притянул ее к себе, обвив стройную талию руками.
– Фрэнсис, я не хочу, чтобы ты уезжала в Америку.
– Но… Лукас, о чем ты говоришь?
– Останься со мной. Обещаю, что не стану тебя торопить… хотя и сгораю от нетерпения тебя поцеловать.
Фрэнсис закрыла глаза. Слова Лукаса потрясли своей прямотой и искренностью. Она же лгала ему с первой минуты знакомства.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Я знаю главное. Ты женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Добрая, умная и красивая…
– Еще слово, и я поверю, – попыталась отшутиться Фрэнсис.
– Посмотри на меня.
Фрэнсис неохотно отвела взгляд от порхавшей над цветочной клумбой бабочки и посмотрела Лукасу в глаза.
– Ты мне очень нравишься. Я боюсь сказать больше, чтобы не испугать тебя своим напором. – Руки на ее талии напряглись.
– Лукас, не говори больше ничего! – резко оборвала его Фрэнсис. – Все не так, как тебе кажется. Я… я…
– Извини. Телефон, – с виноватой улыбкой сказал Лукас, достав из внутреннего кармана пиджака вибрирующий сотовый. – Алло.
Выслушав долгую тираду собеседника, Лукас быстро заговорил по-голландски. Судя по интонации, он оправдывался или что-то объяснял.
Наконец-то и у Лукаса обнаружилась червоточина, с каким-то мазохистским злорадством подумала Фрэнсис, решив, что ему позвонила любовница. Наверное, сердится, что Лукас куда-то запропастился. Сейчас он быстренько отвезет меня в отель, а сам побежит вымаливать прощение у своей пассии. Фрэнсис сжала кулаки. С чего бы это? Она ведь не собирается ни с кем драться. Единственный человек, которому пришелся бы по душе подобный поворот сюжета, – Гинсберри. Публичные скандалы и секс всегда в цене на телевидении. А скандал, замешанный на сексе и ревности… Стоп, дорогуша. О какой ревности зашла речь? Ревность заводится лишь там, где есть любовь. У них с Лукасом ничего не было, нет и быть не может!
Лукас закончил разговор символическим поцелуем, словно ножом резанувшим по нервам и без того взбудораженной водоворотом мыслей Фрэнсис.
– Итак, на чем мы закончили? – спросил как ни в чем не бывало Лукас.
Фрэнсис вспомнила, что едва не призналась Лукасу во всех своих «грехах». Вот дуреха! Вообразила, что Лукас – безвинный ангел. Он ничем не лучше нее!
– Кто звонил? – с лучезарной, но пустой улыбкой спросила Фрэнсис, избегая прямого взгляда Лукаса. – Женщина?
– Как ты догадалась? Только не говори, что знаешь голландский.
– Нет, не знаю. Просто угадала по твоему тону и… волнению. Какие-то проблемы?
Лукас вздохнул и протянул руки к Фрэнсис, явно собираясь снова заключить ее в объятия, но она ловко увернулась. Он недоумевающе вскинул брови.
– Что случилось?
– Как тебе не стыдно?! – воскликнула Фрэнсис, мысленно ругая себя за излишнюю эмоциональность. Кто она, в конце концов, такая, чтобы учить взрослого мужчину жизни?
– Боже, Фрэнсис, ты слишком скромна для американки. Мы ведь в парке, а не в церкви во время мессы. Почему я должен стыдиться обнять женщину?
– Потому что тебе только что звонила другая женщина! – зло ответила Фрэнсис.
Лукас усмехнулся, рискуя окончательно вывести Фрэнсис из себя. Каков лицемер! Только что оправдывался, извинялся, что-то обещал одной женщине, а через несколько минут пудрит мозги другой. Не на ту напал! Она не позволит морочить ей голову!
– Глупая. – Лукас взял ее за руку и прижался губами к дрожавшим от волнения пальцам.
Фрэнсис попыталась выдернуть руку, но он еще крепче сжал ее.
– Мне звонила мама.
– Ха! Мама. Так я и поверила! Расскажи эту сказочку кому-нибудь другому. С мамами подобным тоном не разговаривают. От мам пытаются отделаться дежурными фразами о том, что у тебя все хорошо. Что ты сыт, одет, обут и пока не погряз в долгах.
– Почему ты мне не веришь? – удивление Лукаса выглядело вполне искренним.
– Мама, значит, – с изрядной долей скепсиса произнесла Фрэнсис.
– Молли, моя сестрица, не умеет держать язык за зубами. Похоже, вся деревня в курсе того, что признанный трудоголик Лукас Касл потерял голову от любви к некой американке и взял отпуск.
Фрэнсис вытаращила глаза.
– Мама сказала, что не простит, если я завтра же не познакомлю ее со своей избранницей. Ты как?
– Что я?..
– Согласна провести уик-энд на ферме моих родителей? Сразу предупреждаю: там жутко скучно и тихо. А еще очень красиво и спокойно. Родители обкормят тебя всякими вкусностями, а Молли сведет с ума местными сплетнями и вопросами об Америке.
– Лукас, я… я не могу.
Фрэнсис даже представлять не хотелось, какой хвост за ней увяжется, согласись она принять приглашение. Если в Амстердаме трудно обнаружить, что за тобой ведется круглосуточное наблюдение, то среди лугов и полей съемочной группе спрятаться будет негде.
– Работа?
Фрэнсис кивнула.
– Я так и сказал маме. Она очень расстроилась. – Лукас и сам был огорчен категоричным отказом Фрэнсис.
