Штеффи Вольф - Коктейль для Барби
Я снова становлюсь похожей на маленького беззащитного ребенка, которого легко обидеть. Хотя, стоп! Больше я себя в обиду не дам! Еще посмотрим, кто кого! В голову ударяет адреналин. Очень надеюсь, что я смотрю на Зеппа-Роланда холодными сверкающими глазами.
— Я тоже готова, — говорю я.
Здорово! Молодец!
— Ну, что ж! Тогда начинаем, Каролин! Я ведь могу называть тебя просто Каролин?
— Конечно, Зепп. Так почему ты считаешь всех женщин куском дерьма?
— Ну, Каролин, это ведь ясно как день. Ты женщина и при этом кусок дерьма. И выглядишь ты просто ужасно.
— Знаешь, Зепп, я ведь знала, что ты придешь. И я всего-навсего хотела составить тебе конкуренцию. Признаюсь, мне это не совсем удалось, но все по той простой причине, что не так-то просто вдруг ни с того ни с сего стать глупой и потерять свой стиль, как некоторые, да еще и имитировать сексуальное бессилие. Однако… — я делаю самую что ни есть идиотскую рожу, — по выражению лица мы друг другу очень подходим!
Люди Сильвестра за сценой начинают тихо посмеиваться. Сам Сильвестр громко произносит:
— Ха, ха, ха!
Зепп-Роланд немного смущен.
— Я жду. Что скажешь? — говорю я уверенным голосом. — В постели ты так же медлишь, как со своими ответами?
— Теперь тебе, должно быть, понятно, что секс со мной длится долго, — высокомерно заявляет он.
— Охотно верю, Зепп. Очень даже может быть, что ждать придется несколько часов, если не дней, пока ты вообще раскочегаришься.
Что это со мной?
— А уж продолжаться долго это точно не будет, даже если ты все-таки будешь готов.
Я смотрю на него с победоносной улыбкой.
— Какие там три минуты, полминуты, не больше.
Зепп-Роланд молчит. Я внутренне торжествую.
— Потому ли все женщины куча дерьма, что они не хотят полжизни провести в ожидании, а потом обнаружить, что убитой птице уже не взлететь?
Где-то я слышала это изречение. И оно вполне подходит в этой ситуации.
— Женщины должны только стирать, убирать и держать язык за зубами, и они это делают, стоит мне появиться, — наконец язвительно произносит он.
Я ухмыляюсь:
— Уверена, что для них это самое правильное. Готова поспорить, что все твои женщины с удовольствием стирают, убирают и держат язык за зубами. Лучше так, чем разговаривать с тобой. И к тому же — о чем таком ты можешь поведать?
— Очень о многом, — заявляет Зепп-Роланд.
— Так, так, послушаем… — говорю я.
Но Зепп-Роланд молчит. Он буравит меня взглядом, и только. Потом встает и говорит:
— Спасибо за этот разговор, — и уходит.
— Послушай, Зепп, — кричу я ему вслед, — останься, ты так смешно выглядишь, когда тебе нечего сказать.
Но Зепп-Роланд, не оборачиваясь, идет дальше. Какой он все-таки статный! Дверь захлопывается.
Присутствующие начинают аплодировать.
— Ха, ха! Здорово ты его! — говорит Сильвестр. — Я никогда не видел Ролавда в таком состоянии. Но он непременно хотел быть твоим гостем. Надеюсь, ты не сердишься, что мы изменили ему имя. А то не вышло бы сюрприза.
— Ой, да ничего страшного, — говорю я, чувствуя невероятную легкость.
Даже петь хочется.
— Каро, Каро! — Мариус смотрит на меня с восхищением. — Я и не знал, что ты можешь быть такой. Хвалю, просто хвалю!
Мы все вместе садимся и обсуждаем мое выступление. Слава богу, я уже смыла этот противный грим.
— В целом мне все очень понравилось. Конечно, тебе еще надо здесь освоиться, но со временем это придет. Поздравляю, Каролин. Теперь ты ведущая ток-шоу.
Хочу ли я вообще работать на ТВ? Подождите, подождите, у меня ведь уже есть радио «Лайт».
— И когда мы начинаем? — спрашиваю я.
— С сентября, — говорит Сильвестр, — еще нужно кое-что подготовить. Собрать для ток-шоу команду и все такое. Я пришлю по факсу контракт, гонорар тебе наверняка понравится. Будешь приезжать в Берлин три раза в неделю. В день мы должны снимать по две передачи, и за каждую ты будешь получать по полторы тысячи евро.
Вот дела! Это же девять тысяч евро в неделю. В неделю! У меня голова идет кругом. Для меня это слишком много. Как мне сказать об этом Йо, моему шефу? И что будет, если ток-шоу закончится провалом? Тогда я потеряю и работу в «Строуберри», и на радио. Сначала мне нужно еще раз все хорошенько взвесить. Сильвестр это прекрасно понимает и спрашивает, смогу ли я дать окончательный ответ до конца следующей недели. Хорошо, пусть так. Кстати, господин Дункель уехал, так ни с кем и не попрощавшись. Мне его даже немного жаль, но он это заслужил. Чтобы сполна отплатить ему за все унижения, которым он меня подверг, мне бы пришлось преследовать его очень долго. Однако он такой привлекательный мужчина. Интересно, какая у него жена?
В прекрасном расположении духа мы прощаемся с Сильвестром и едем к Яношу, другу Мариуса Они вместе учились в университете. Похоже, в квартире Яноша ничего не менялось с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. На стене висит постер «Атомная энергия, нет, спасибо». Рядом висит еще один, восемьдесят второго года: «Хоп-хоп-хоп — атомные ракеты стоп. Все на митинг! Ты с нами?»
Янош помешан на здоровом образе жизни. Он немного мямлит, говорит в нос и затягивает слоги. В каждом предложении у него либо «я считаю, что просто здорово», либо «хорошо, что мы об этом заговорили». Он носит сиреневый комбинезон, и у него длинные волосы. Бывают же еще такие люди!
Янош приготовил еду, тофу, вегетарианскую пиццу со злаками и салат. А еще козье молоко.
— Я специально съездил за ним в деревню. Там козы свободно разгуливали по двору. Просто здорово, что они не стоят все время в загоне.
Когда я спрашиваю, есть у него вино или шампанское, он смотрит на меня недоумевающим взглядом.
— Нет, о чем ты, откуда, я такого не держу. А хочешь чая с мальвой?
Нет, спасибо. Я бы сейчас все отдала за шницель с соусом, рис и бокал вина. Но надо делать вид, что мне нравится эта пресная пицца с овощами. Тофу (кстати, какого рода это слово — мужского или женского, хотя какая разница) — горечь необыкновенная, а в салате вообще нет соуса. В этой вазочке одни гадкие листья.
— Салат из экологически чистых продуктов, — просвещает меня Янош, — его я покупаю у крестьянина Швама с аллеи Виттельсбахов. Кочаны размером с пушечные ядра. Без химии. Тот, кто их ест, просто пышет здоровьем. Я считаю, что это просто здорово.
От его слов вкуснее салат не становится.
После «вкусной» еды Янош предлагает посмотреть передачу «Тема» по телеканалу «Арте». Меня сейчас стошнит. Почему у Мариуса такие друзья?
