Джерри Уандер - Верить и любить
— Почему ты разгуливаешь нагишом?
— Ты о чем?
— В следующий раз надевай лифчик под такую кофточку, — отрывисто сказал он.
Проследив направление его взгляда, Николь стыдливо опустила глаза. За время беременности она несколько раз покупала белье большего размера из-за увеличения объема груди. И тогда она перестала носить лифчики без бретелек — только такой можно было надеть сегодня под блузку. В обычной ситуации никто не упрекнул бы ее в распущенности, но промокшая насквозь ткань сделалась почти прозрачной и облегала грудь Николь как вторая кожа, выставляя напоказ ареолы напрягшихся от прохладной воды сосков.
Жаркая волна прилила к ее щекам: Николь украдкой взглянула на Генри. Дождь пропитал его рубашку, и она будто срослась с телом. Мокрые джинсы обтянули бедра, в волосах блестели капли. Николь всем своим существом стремилась к нему, плененная ярко выраженной мужественностью, контрастирующей с ее Богом данной женственностью. Такие же чувства завладели и Генри, и от этого напряженное молчание становилось нестерпимым.
— Поехали, не то проторчим здесь до ночи, — прервал он затянувшуюся паузу.
Николь запустила мотор, и пикап медленно тронулся с места.
— Как все-таки получилось, что ты попал в аварию? — полюбопытствовала Николь. Теперь она вела машину без лихачества и внимательно следила за выбоинами. — Наверное, рвался на обгон или повернул…
— Повернул, к чертовой матери! Элен доконала меня своими приставаниями.
— Что же такого страшного было в ее заигрываниях?
— Она без обиняков предложила экзотически поразвлечься на полном ходу. И прости за откровенность, уже начала… Ну, с этим все ясно. На одну секунду я выпустил руль, а там…
Николь пристально посмотрела на «жертву» домогательств кинозвезды.
— Ты решил, что время и место выбраны неверно?
— Для нее я вообще не желал выискивать времени и места. Я ведь говорил тебе, наши отношения не отличались постоянством: я сразу просек, что она пользуется мной… К тому же меня не слишком привлекала эта женщина.
— Зачем тогда вы вместе появлялись в свете? — осведомилась Николь. Ей вспомнилась прочитанная некогда статья. — И всячески подчеркивали наличие «интимной» связи?
— Не я демонстрировал присутствие любовного дуэта, а Элен. Причем у меня за спиной. А если ты имеешь в виду дурацкие фотографии в журналах, смею тебя уверить, такие фокусы и цента не стоят.
— И, однако, она льстила твоему самолюбию?
— Не в этом дело. — Генри мрачно смотрел вперед на дорогу. — Просто мне нужно было каким-то образом преодолеть чувство одиночества. Пару раз мы встречались — с ее подачи, — но о чем бы я ни заводил разговор она неизменно подкапывалась к своему коронному вопросу: с кем я знаком в телевизионной индустрии и могу ли брать ее с собой на вечеринки для избранных? И бесчисленные просьбы устроить аудиенцию с директором студии или модным продюсером.
— Надеялась с твоей помощью подняться на вершину Олимпа?
— Только ради этого она и обхаживала меня, — неприязненно проворчал Генри.
— Подозреваю, что ты преувеличиваешь. Наверняка Элен положила на тебя глаз. Ты очень… — Умный, привлекательный, сексуальный, чуть было не выпалила она. Но подобные эпитеты были бы сейчас совершенно излишни. — Ты не организовывал ей прослушиваний и кинопроб?
— Ни разу. Я преклоняюсь перед людьми, которые сами добиваются успеха, и вдобавок не терплю, когда меня используют. Так я ей и объяснил на прощание. Не тут-то было! Закатила истерику, драму по полной программе. От площадной брани — до обморока. Этим все и кончилось.
Николь выключила стеклоочистители, только сейчас заметив, что гроза прошла, дождь прекратился. Утих ветер, облака рассеялись, высвободив полоски голубого неба, и океан озарили солнечные лучи.
— Если вы расстались, почему Элен оказалась в твоей машине? — спросила Николь.
— Где-то через месяц, утром, когда я готовился к деловому совещанию в загородной резиденции, спектакль повторился. Напрасно я решил, что отделался от нее так элементарно, — раздраженно сказал Генри.
— Чего она хотела?
— Какой-то режиссер, с которым у меня было шапочное знакомство, нашел богатых спонсоров для съемок комедийного сериала. Кандидатура Элен его не устроила, и она упрашивала меня «замолвить хотя бы словечко». Не отставала от меня до самого гаража. А потом взяла и плюхнулась прямо на сиденье.
Такая версия вызвала у Николь сомнение.
— И ты не смог выпроводить ее?
— Кругом были люди, не хотел скандалить. Потом я ужасно спешил…
— Элен же знала об этом!
— Да. Первые несколько миль я ждал, что она потребует остановить машину и выпустить ее, но эта дрянь вознамерилась пронять меня слезливой тирадой. Потом призналась в любви, потом… — Генри досадливо поморщился. — Предложила отплатить услугой за услугу. Остальное тебе вроде бы уже известно.
Николь плавно сбавила скорость и свернула на усыпанную гравием подъездную дорожку, ведущую к Кингс-Хаусу. После бури ослепительный огненный солнечный шар словно добавил белил в прозрачную синеву неба. Зеленые листья деревьев от влаги приобрели изумрудный оттенок. От сладко пахнущей сырой земли клубами поднимался пар.
— Твоя актриса, должно быть, все-таки ужасно переживала, что по ее вине с тобой случилось несчастье, — предположила Николь не без тайного лукавства.
Он отрицательно качнул головой.
— Заявилась в больницу и выразила мне свою «невыразимую скорбь», прикидывая про себя, как это отразится на ее карьере. Она умоляла не раскрывать никому причины катастрофы. Говорят, для актеров скандальная слава лучше безвестности, но хитроумная мисс Кобмен сообразила, что моя откровенность непоправимо навредит ей… Ясно, я согласился не ради нее. К счастью, с тех пор я избавлен от ее общества.
— Она даже не навещала тебя в госпитале? Вот стерва!
Генри улыбнулся столь пылкому проявлению возмущения.
— При такой сиделке я никогда бы не выкарабкался… Ну, спасибо, что подвезла. Надо выгрузить мои покупки.
— Я помогу тебе, — вызвалась Николь, вылезая из машины.
Они отнесли сумки на кухню.
— А ты не хочешь прикрыться? — вкрадчиво спросил Генри.
Блузка и юбка еще не просохли и четко обрисовывали контуры ее фигуры. Она представила, какие ощущения испытывает Генри, глядя на ее высокую грудь, тонкую талию и округлые бедра. Английская леди в амплуа знойной красотки.
— Я смущаю тебя? — невинным голоском пропела Николь. — Не понимаю. Ты же видел меня не раз в костюме Евы.
— В далеком прошлом, — отозвался Генри, отводя от нее глаза, в которых мерцали пугающие огоньки. — Сто веков назад. Или больше… Причем в совершенно иной жизни.
