Ненси Фрэзер - Незадачливый ухажер
— Хорошо. Во сколько ты зайдешь?
— В семь. Если это не слишком поздно.
— Нет. Пусть будет семь.
— Мне пора прощаться, Джесси. Первая лекция начнется через пять минут. Пока, любимая.
— До свидания, Дэйн.
«Любимая». Сердце Джесси готово было выпрыгнуть из груди. Он назвал ее «любимой»!
Он бы не стал так говорить, если бы хотел порвать их отношения. Как хорошо, когда ты уверена в человеке, которого любишь!
У школы Джесси столкнулась с Харли Мастерсом.
— Доброе утро, Харли, — поздоровалась она.
— Доброе утро, мисс Джесси. Я спросил мистера Спаркса, можно ли мне остаться в вашем классе и не ходить на плавание. Он сказал, что я должен спросить у вас разрешения.
— А как считает твой отец?
— Ему все равно, если он знает, где я.
— Может быть, я позвоню ему? — предложила Джесси.
— Если хотите, но он не станет возражать. Он много работает и ухаживает за Сисси.
— Сисси?
— Моя младшая сестра. Ей два с половиной года. Мама уехала далеко сразу после рождения Сисси. Мы с папой ее воспитываем.
Джесси потрепала Харли по голове, заметив, что его давно пора стричь.
— Твой отец молодец, что разрешил тебе ходить на летние занятия, в то время как ты мог бы помогать ему по дому.
— Да, — согласился Харли. — Он хочет, чтобы мне было весело. Иногда мне даже стыдно, что я так мало ему помогаю, но отец всегда говорит, чтобы я шел на улицу и играл с ребятами.
Попрощавшись, Харли ушел, чтобы присоединиться к детям, и Джесси смотрела, как мальчик переходит от одной группы к другой. За последнюю неделю он словно вылез из скорлупы и завел себе множество друзей.
Во время перерыва Салли и Джесси устроились поесть под большим дубом в центре школьного двора. На десерт они решили попробовать печенье, которое испекли ученики в классе домоводства.
— Смешно, не правда ли? — внезапно спросила Салли.
— Что смешно?
— Что это я учу детей готовить, в то время как ты автор кулинарных книг.
Джесси пожала плечами.
— Мне больше нравится гимнастика.
— Тебе не хватает ее?
Джесси хотелось ответить как можно короче, но Салли стала ей близкой подругой, и она боялась обидеть ее. Может быть, стоит хоть раз откровенно рассказать о своих чувствах?
— Иногда. Хотя я первая примирилась с тем, что моя карьера погублена. Маме и отцу потребовалось на это гораздо больше времени.
— Они сильно расстроились?
— «Сильно» — это еще мягко сказало. Они потратили очень много времени и денег на мои тренировки.
— Но они не могли не знать…
— О, моя мама все понимает… сейчас. А вот отец до самой смерти не простил меня.
Прежде чем Салли ответила, Джесси поднялась с земли и отряхнула травинки с шорт.
— Если тебе нужно выговориться… — начала было Салли.
Джесси улыбнулась подруге:
— Я знаю, где тебя найти. Спасибо.
Дэйн бежал по ступеням к двери Джесси, торопясь обнять ее и сказать, что ей не о чем беспокоиться. Он так соскучился, что, несмотря на свое обещание, вовсе не был уверен, что удержится и не соблазнит ее прямо здесь и сейчас.
Глубоко вздохнув, Дэйн постучал в дверь. Он уже собирался проделать это во второй раз, когда на пороге появилась Джесси.
Боже, как она красива! Так красива, что он стоял как чурбан, не в силах ни заговорить, ни шевельнуться.
— Привет, — тихо сказала она. — Зайдешь?
Он кивнул. Боже, куда делась Джесси? Кто эта женщина, что заняла ее место?
Его взгляд метался от шелковистых рыжих кудрей к белой блузке с большим вырезом и короткой белой юбке, которая открывала загорелые стройные ноги.
— Что случилось? — невинно спросила она.
— Ничего, что не мог бы исправить холодный душ.
— Тебе нравится мой новый наряд? Я купила его специально для сегодняшнего вечера.
Дэйн, кивнув, вслепую ткнул позади себя рукой и захлопнул дверь. Медленно, насколько позволяло его нетерпеливое тело, он двинулся вперед. Чем ближе он подходил, тем дальше отступала Джесси. Наконец она наткнулась на стену, и Дэйн оказался всего в нескольких сантиметрах от нее.
— Ты купила эту одежду для меня?
Джесси кивнула.
— Она мне нравится. Очень.
Наклонив голову, он провел губами по ее шее, а когда губы оказались рядом с ее ушком, прошептал:
— Да, Джесси. Очень-очень-очень. Лучше ее может быть только отсутствие всякого наряда.
Резкий выдох да еще поцелуй стали его наградой. «Я должен отпустить ее. Потом. Не сейчас». Колени Джесси подгибались, и она боялась упасть.
— Дэйн?
— М-м.
— Я думала о том, что мы согласились ждать.
— И?
— Я… — Ее мысли пришли в полный беспорядок, когда руки Дэйна опустились ей на плечи.
Его пальцы скользнули под кружевную отделку выреза блузки, спуская ее вниз. Наклонившись, он прижался губами к обнаженному плечу. Потом его рука опустилась на грудь Джесси, и он вновь припал к ее рту.
Джесси бросало то в жар, то в холод. В одно мгновение она сгорала от стыда, в другое — чувствовала себя удивительно распушенной. Когда язык Дэйна проник в ее рот, она сделала то, что не делала никогда. Она слегка прикусила его. Так, как однажды сделал Дэйн.
— Любовь моя, — прошептал он, оторвавшись на мгновение, чтобы перевести дух.
Джесси собрала все свои силы:
— Как я уже говорила, я…
— Нет, Джесси. — Дэйн поднял голову и заглянул ей в глаза. — Мы решили ждать, и это было правильное решение.
Она кивнула, не в силах выразить словами свои чувства.
— Хорошо. — Отступив, Дэйн поправил ее блузку. — Идем. Я умираю от голода.
По пути в Милтон, где они собирались поужинать, Дэйн остановился на несколько минут, чтобы полюбоваться заходом солнца над Бинер-Лейк. Пустынные окрестности прелестного озера могли бы стать прекрасным фоном, чтобы продолжить то, что началось в квартире Джесси, но Дэйн вел себя странно сдержанно.
Ресторан, который он выбрал, находился в самом центре города — небольшое итальянское кафе, где готовили самые лучшие спагетти, как сказал Дэйн. Владельцы ресторана, Вито и Анна Фиори, были, очевидно хорошими знакомыми Дэйна и считали своим долгом всячески превозносить достоинства своего посетителя.
— У тебя здесь просто клуб фанатов, — заметила Джесси за десертом.
— Они давно знакомы с моими родителями и знают меня с пеленок. Кстати, ты очень поправилась Вито…
— А как к этому отнеслась Анна?
— С пониманием. Вито восхищается всеми красивыми женщинами. Но в отличие от него я не могу только восхищаться.
— Правда?
— Да. Когда это касается тебя, моя прелестная Джесси.
