Мэрили Андерсон - Любовь может все
Он взял два гамбургера и протянул их Селии.
— Если ты снимешь варежки, сразу станет удобнее. Просто делай, как я, и мы здесь окажемся самыми умными.
Он воткнул палочку в сосиску, проверил, правильно ли Селия сделала то же самое, пробрался сквозь толпу, окружавшую костер, и, найдя свободное место, помахал Селии.
— Какие ты любишь — мало или сильно поджаренные?
— На твое усмотрение.
Марк любил подрумяненные хот-доги. Подойдя к столу с различными специями, он намазал сосиску горчицей и кетчупом, стараясь не улыбаться, когда Селия неуверенно нанесла на свой хот-дог только узкую полоску кетчупа.
— Теперь напитки, — сказал он, когда она закончила.
Селия налила себе подогретого сидра, но вино было слишком горячим.
— А где же столы?
— Их нет. Здесь все едят, как на пикнике.
От его улыбки сердце Селии учащенно забилось. С ее стороны было наивно думать, что только романтическая атмосфера располагает к любви. Столы с зажженными свечами и выдержанное вино в хрустальных бокалах не взволновали бы больше, чем эта улыбка.
Марк не принадлежал к типу мужчин, на кого она обратила бы внимание, если бы сама выбирала друга жизни. Она бы выбрала такого мужчину, который рано уходит на работу и поздно возвращается, не возражает, что она берет работу домой, потому что его собственный портфель тоже набит бумагами. Также она считала очень важным, чтобы будущий муж спокойно относился к привычке ее бабушки во все вмешиваться. Селия сомневалась в том, что Марк обладает достаточным терпением, чтобы вынести критику и советы бабушки, как это делали члены ее семейства и знакомые.
Марк потянул ее к столу.
— Сколько конфет тебе взять? — Когда она не ответила, он поднял бровь. — Что же твое семейство ест на пикниках?
— Крабов, тушеные кукурузные початки, омаров…
— Значит, серебряная ложка у тебя во рту[5] сегодня потускнеет, не так ли?
Он бросил ей пакет с леденцами, предварительно вынув один для себя, и они вернулись к костру.
Поджарив хот-дог, он протянул его Селии и стал смотреть, как она пробует подрумяненную сосиску.
— Ну как?
— По-моему, пресно.
— На твой изысканный вкус? Тем, кто привык к шоколадным тортам, вкус хот-догов, вероятно, покажется непривычным.
Поджарив остальные булочки, он огляделся вокруг.
— Ну-ка пойдем вон туда.
Он повел ее к группе деревьев недалеко от костра. Стряхнув снег со стоявшей под деревом скамейки, он предложил сесть.
— Что ты должен сделать для Чарли? Он наверняка просил тебя о чем-то — Чарли никогда ничего не делает просто так.
— Это был подарок. — Марк опустился рядом с ней. — Ведь сегодня Рождество, у нас просто есть возможность хорошо провести время. Ты не замерзла?
Селия не могла понять, тепло ей или холодно. Она вообще переставала что-либо понимать, когда он так смотрел.
— Должно быть, ты привыкла к тихой музыке и приглушенному свету во время обедов.
Не желая признавать, что он угадал, она засмеялась:
— Да, это немного непривычно.
Он взял ее за руку.
— Я хочу сделать это Рождество лучшим в твоей жизни.
— День Благодарения, проведенный с тобой в круизе, я тоже никогда не забуду.
Он прижал ее пальцы к своим губам.
— Ну и прекрасно. Кто просит большего?
— Ты.
Она вырвала у него свою руку.
— У меня есть все, что мне нужно.
— Кроме меня. Почему ты не хочешь дать мне шанс?
«Как будто все так просто», — подумала она.
— Но ведь мы говорим не о пари на скачках, речь идет о моей жизни.
— Нашей жизни, — поправил он, — хотя у меня такое чувство, что лучше уж играть на скачках. У тебя, должно быть, слишком большие требования к твоему будущему избраннику.
— Не слишком большие, а просто разумные.
— Например?
— Чувство юмора. Ум. Желание содержать семью. Понимание. — Она остановилась, поняв, что он обладает всеми перечисленными качествами. — Перестань смотреть на меня так скептически, ведь у тебя тоже наверняка есть требования к жене.
— Посмотрись в зеркало, ты там все увидишь.
Селия подумала, что так, должно быть, он говорил каждой своей невесте. И похоже, что все они реагировали на это так же, как она.
— Я серьезно.
— Я тоже. Говорят, что идеальным партнером является тот, кто разрушает все твои ожидания. Ты не похожа на женщину, которую я воображал в качестве жены, но ты именно та, на ком я собираюсь жениться.
— Это не имеет смысла.
— Мы говорим не о смысле, а о любви.
Он взял ее руку и повернул ее ладонью вверх.
— Может быть, мы послушаем третью сторону. Моя бабушка прекрасно предсказывает судьбу по линиям руки.
— Третья сторона должна быть беспристрастной, — напомнила она ему.
— Да, и она подскажет, если я сделаю ошибку.
Как сильно на нее подействовало простое прикосновение его пальцев!
— Гадалки говорят то, что мы хотим услышать.
— Да, это именно тот случай.
— Что ты имеешь в виду?
— Гадалка предсказала, что ты единственная, которая предназначена для меня.
— Что за ерунда! Она ведь даже не знает меня.
— Она описала мне будущую невесту.
Марк уткнулся в ее ладонь, и Селия закрыла глаза, моля Бога, чтобы хватило сил не поддаться желанию, которое разгоралось в ней, как огонь костра. Марк обнял ее и прижал к себе. Со вздохом она прильнула к нему. Запустив пальцы в его волосы, Селия почувствовала, что растворяется в чувственной силе его поцелуя.
— Не хочешь спеть рождественскую песенку?
Селия отодвинулась и, сняв шапочку, встряхнула волосами. Как мог он так быстро успокоиться, или это практика общения с пятью предыдущими невестами?
Она попыталась скрыть растущую неудовлетворенность и обиду.
— Я не пою. Даже в душе.
— Все поют рождественские гимны. — Положив руки ей на плечи, он притянул ее к себе. — Ты рисуешь?
— Ты путаешь меня с Шеннон. Это она рисует, поет и играет на пианино. — С облегчением она услышала, что голос звучит спокойно.
— Но у тебя тоже должны быть какие-то пристрастия.
— Сейчас я не могу о них вспомнить.
Людям вокруг чего-то недоставало, и она внезапно поняла чего. Здесь должны быть дети, жарящие хот-доги, лепящие снеговиков, толпящиеся вместе с родителями в очереди, чтобы покататься на украшенных колокольчиками санях по заснеженной дороге при лунном свете.
— Ну хоть одно хобби, какая-нибудь очаровательная черта, которую унаследуют наши дети?
Совпадение, сказала она себе, ведь не мог же он видеть картину, которую нарисовало ее воображение.
