Барбара Воллес - Мечты и свидания
– Будете мыть или вытирать? – Она подошла к раковине. – Ладно, поскольку вы новичок, я позволю вам выбрать более простую работу. Берите полотенце. Будете вытирать сковородки.
– Хорошо.
Ему хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней снова, но испуг, который он услышал в ее голосе, остановил его.
Элизабет включила воду и налила на губку немного моющего средства с яблочным ароматом. Чарльз наблюдал за тем, как она моет тарелки и ставит их в сушилку.
– Вы с Эндрю каждый день ужинаете вместе? – спросил он, чтобы нарушить неловкое молчание, установившееся между ними.
– По возможности. – Элизабет принялась тереть губкой сковороду. – Я на этом настаиваю. Я целыми днями работаю, поэтому у нас есть только вечера и выходные. Правда, в последнее время из-за его дружбы с Викторией времени у нас стало меньше.
– Я могу на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз мы с моей матерью вместе ели, – сказал Чарльз. – Я был целыми днями предоставлен сам себе.
– Ваша мать работала?
– Нет. – Он потянулся за сковородой, которую она закончила мыть, и расстроился, потому что на этот раз их пальцы не соприкоснулись. – Впрочем, вполне возможно. Одному только Богу известно, какие усилия она прилагала, чтобы доставлять удовольствие своим бойфрендам.
В том числе она игнорировала своего сына. Чарльз подозревал, что, если бы не деньги, которые ежемесячно присылал ей Рон на его содержание, она бы его бросила.
– Я в раннем возрасте выучил наизусть скромный перечень блюд и напитков, которые доставляли в номера.
– Теперь понятно, почему вы предъявляете такие высокие требования к качеству еды.
Замечание было сделано небрежным тоном, но Чарльз увидел в карих глазах Элизабет сочувствие. Его удивила собственная реакция. Ему было так комфортно рядом с этой женщиной.
– Большую часть своего детства я избегала семейных ужинов, – сказала Элизабет, начав мыть вторую сковороду. – Это было несложно делать. Мою мать больше интересовал мой отчим и ее новая семья, чем я. Я обычно делала себе сэндвич и съедала его в машине Билла. – Она криво улыбнулась. – Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что проводить время с молодым человеком на заднем сиденье машины было опрометчиво. Но я была слишком молода и влюблена. И думала, что любовь может длиться вечно. Разве не она ему это сказала? Он попытался найти что-то общее между женщиной, стоящей рядом с ним, и юной девчонкой, удирающей из дому к своему бойфренду, и не смог.
– Ваши родные, должно быть, очень гордятся Эндрю, – предположил он в попытке перевести разговор на более приятную тему.
Неожиданно Элизабет погрустнела, и он понял, что все испортил.
– Они никогда его не видели. Я ушла из дома, когда забеременела, и больше туда не возвращалась.
– Они живут не в Гилморе?
– Нет, южнее, – ответила она. – Я приехала сюда вслед за Биллом, который нашел себе работу во Франклине. После того как наши отношения закончились, я осталась здесь.
– А Билл?
– Уехал. Сейчас он живет во Флориде.
Чарльзу захотелось придушить ее родственников и отца Эндрю. Как они могли так просто выкинуть ее из своей жизни?
Он часто мысленно задавал этот же вопрос своим родителям. Оказывается, у них с Элизабет много общего, вот только ей пришлось еще тяжелее. Теперь, когда он все о ней узнал, он стал еще больше ею восхищаться.
– По крайней мере, вы можете гордиться тем, что имеете сейчас. Воспитать в одиночку сына – это героический поступок.
– Когда родился Эндрю, у меня не было другого выбора. Не поймите меня превратно, – добавила она, ополаскивая сковороду под струей. – Я люблю Эндрю всем сердцем…
Чарльз решил прервать ее ненужное оправдание:
– Вам нет необходимости ничего мне объяснять. Я вас понимаю.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Знаете, если бы у меня был кто-то, с кем бы я мог есть в машине, я бы тоже это делал. Конечно, не с Биллом, а с Бетси или Бетти…
Его голос оборвался, потому что в этот момент их пальцы соприкоснулись, и его словно током ударило. Тогда он накрыл ее мокрую руку своей.
Тихо вздохнув, Элизабет опустила глаза и уставилась на их соединенные руки. Ни один из них не шевелился. Его сердце учащенно билось. Он чувствовал, что находится на пороге чего-то неизвестного, и не знал, делать ему шаг вперед или нет. Ощущения, которые он испытывал, были для него в новинку.
Элизабет раньше его нашла выход из этой ситуации.
– Это последняя сковорода, – сказала она, отдергивая руку. – Ваши обязанности на сегодняшний вечер закончились. С остальным я справлюсь сама.
– В этом нет необходимости, – сказал Чарльз, понимая, что речь идет не только о посуде. – Я могу помочь.
– Не надо. Вы и так уже сделали больше чем достаточно. – Элизабет улыбалась, но в голосе ее слышалась нервозность. – Еще раз спасибо вам за то, что позанимались с Эндрю.
Она от него отдаляется, и он прекрасно знает почему. Она почувствовала то же, что и он, испугалась и осторожничает.
– Вам, наверное, пора идти, – сказала она. – Я не хотела надолго вас задерживать.
– Вы правы. Мне нужно работать.
Помимо этого, ему нужно разобраться в том, что произошло. Решить, что ему делать с влечением, которое он испытывает к Элизабет. Его тело безумно хочет поддаться этому влечению, поэтому ему следует поскорее уйти и спокойно все обдумать.
– Увидимся завтра в офисе.
Она мягко улыбнулась:
– Еще раз спасибо за помощь.
– Пожалуйста, перестаньте меня благодарить. Я хотел вам помочь.
Направляясь к выходу, он остановился у двери, повернулся и, мечтательно посмотрев на ее розовые губы, пожелал ей спокойной ночи.
Лиз была удивлена, что ее пальцы не дрожали, когда она запирала дверь. Она была напряжена, как сдавленная пружина.
«Ты все придумала, Лиз, – сказала она себе. – Он не смотрел на твои губы. Его прикосновения ничего не значат. Тому, что ты возбудилась, должно быть разумное объяснение. В последнее время ты мечтала о паре сильных рук, не так ли?»
Но в глубине души она знала, что не придумала, что его глаза потемнели, когда он с ней прощался. Но зачем все это Чарльзу? Он решил воспользоваться ситуацией, раз весь офис все равно перемывает им косточки? Решил, что она легкая добыча, после того как узнал историю ее жизни? Нет, это абсурд. Что-то ей подсказывало, что Чарльз не из тех, кто обманывает женщин ради удовлетворения собственной похоти.
Она не знала, что страшнее – быть заложницей собственных фантазий или убедиться, что желание, которое она прочитала в глазах Чарльза, настоящее.
– Доброе утро, Элизабет.
От бархатного голоса Чарльза по ее спине пробежала дрожь.
Она провела полночи без сна в холодной постели, думая о том, что произошло вчера вечером. В конце концов она пришла к выводу, что ей лучше вести себя так, словно ничего не было.
