Шеннон Уэверли - Радужные надежды
Джефф снял ноги со стола.
— Ишь, подловил!
Грэм вошел в комнату.
— Пришел поблагодарить за приглашение на свадьбу. Ну и жара, здесь как в бане!
— Ты не поверишь, но Марион в такую жару приводила двор в порядок сама.
— Что ты говоришь! И как у тебя с Марион?
От злости у Джеффа перехватило дыхание.
— Ничего хорошего.
— Ты пытался с ней поговорить? — спросил Грэм.
— Нет. — Джефф вскочил и стал быстро ходить по комнате. А потом, неожиданно для себя, он рассказал Грэму, что нашел у Марион книгу о разводе. — Я чувствовал себя полным идиотом.
— Как ты думаешь, почему она так поступила? — спросил Грэм.
Джефф презрительно усмехнулся:
— Она сказала, что мне же будет лучше, если мы с ней начнем обсуждать условия развода. Она ждет не дождется, когда я исчезну из ее жизни.
— Почему ты так решил? — удивился Грэм.
— Это долгая история, — ответил, вздохнув, Джефф.
— Я никуда не тороплюсь, — заявил Грэм.
— Тогда слушай. Я не сказал Марион, что получил предложение от «Ситем» работать у них постоянно, но Марион об этом все равно узнала.
— Она, наверное, была вне себя?
— Если бы! — сказал Джефф.
— Обиделась?
— Нет, Марион не бесилась и не обиделась. Она подумала, что настало время поговорить о разводе.
— Она решила, что ты принял предложение? — допытывался Грэм.
— Я еще должен подумать, — ответил Джефф.
— Да ты что? — воскликнул Грэм удивленно.
— Я хотел отказаться, но теперь… Не знаю… — Джефф отвернулся и с глубокой грустью стал смотреть в окно на магазин Марион.
— Как же она узнала о твоем назначении? — спросил друга Грэм.
— Ей сказала об этом Тиффани.
Грэм тихо ругнулся.
— Я говорил тебе, что эта Тиффани — себе на уме.
— Нет, нет. Это произошло чисто случайно, — возразил Джефф.
— Не кажется ли тебе, что Тиффани нарочно все подстроила? — спросил Грэм.
— Нет. Просто Марион использует любой повод, чтобы выставить меня за дверь.
— Скажи, дружище, что ты будешь делать, оставшись один?
Воцарилось глубокое молчание. Джефф смотрел в окно, Грэм смотрел Джеффу в затылок.
— Иди домой, старик. — Грэм поднялся и пошел к двери. — Будь поласковей со своей половиной. Тебе надо разобраться в своих чувствах.
Джефф молча кивнул. Он окончательно запутался.
Марион посмотрела на свои часики.
— Ты чего явился домой в такую рань?
— А сколько времени? — спросил Джефф, размашисто шагая по газону.
— Три.
— По субботам я всегда прихожу домой в три часа.
Правда, подумала Марион, но события последних дней приучили ее ждать возвращения мужа поздно вечером.
— Чем ты занимаешься? — спросил он.
Она удивленно посмотрела на него. Он глядел мимо нее, опустив голову, но тон его голоса был спокойным. Она не сразу нашлась, что ответить.
— Обещали доставить тент в среду, — просто сказала она. — Вот я и решила привести в порядок двор.
Джефф ослабил узел галстука.
— Зачем нам тент так рано? — Ему хотелось подольше поговорить с ней.
— Тебе действительно это интересно? — спросила она.
— Ага!
Марион недоверчиво посмотрела на Джеффа.
— Его надо установить, украсить. А потом привезут столы и стулья, их надо расставить.
Темные проницательные глаза Джеффа пристально разглядывали ее. Марион пожалела, что наложила макияж. По такой жаре…
— Я переоденусь и вернусь, — сказал он.
— Ты поможешь мне? — спросила она.
— Конечно. Мы же условились, что в этой предсвадебной круговерти мы будем вместе. — Джефф вздохнул и проговорил уже серьезно: — Марион, извини, что тебе пришлось выполнять всю основную работу одной. — Он помолчал, а потом добавил: — Что бы ни случилось с нашим браком, мы должны вытянуть это дело, поэтому хочешь не хочешь, а придется сотрудничать.
Глядя в сторону, Марион произнесла:
— Ты прав.
— Хорошо, что ты согласилась. — Джефф опять глубоко вздохнул. — А теперь оставь в покое косилку и займись клумбами. Я так и не научился отличать цветы от сорняков.
Впервые за эту неделю Марион улыбнулась:
— Ты для сада — настоящее стихийное бедствие!
— Спасибо. — Он вприпрыжку побежал к дому.
Позже Джефф косил газон, подстригал живую изгородь и выполнял все поручения Марион беспрекословно. Ему нравилось заниматься физическим трудом, несмотря на изнуряющую жару. Джеффу доставляло удовольствие быть на свежем воздухе, слышать торопливый плеск реки, подставлять голую спину под палящие лучи солнца. И видеть жену в двух шагах от себя.
Марион стояла на коленях перед клумбой, но эта поза не мешала ей быть очаровательной. На ней была соломенная шляпка, искорки веснушек проступали на скулах. Марион их ненавидела, а вот Джеффу они очень нравились.
Она рыхлила почву на клумбе, ее шорты открывали длинные, стройные ноги. Джефф видел, как под облегающей футболкой колышутся ее груди, в такт движениям ее рук. Джеффу показалось, что груди у нее стали полнее, но потом он решил, что это просто игра его воображения.
Изнурительная жара не спадала даже ночью. Марион ворочалась в постели, стараясь найти местечко попрохладнее. Простыни скомкались, волосы рассыпались по подушке. Нервы Марион были напряжены до предела.
Через открытое окно доносился неумолчный стрекот сверчков и цикад. Она старалась сосредоточиться на том, что ей предстояло сделать завтра, но не могла собраться с мыслями. Громкое кваканье лягушек, облюбовавших заросший водяными лилиями пруд, совершенно сбивало ее с толку.
Марион смотрела на балдахин над кроватью, а видела… Джеффа. Джеффа, работавшего во дворе… освещенное ярким солнцем сильное, мускулистое тело…
Она перевернулась на другой бок. Было два часа ночи, но она не сомкнула глаз ни на минуту.
Марион провела рукой по влажному лбу, груди. Каждой клеточкой тела она жаждала любви. Да, без сомнения, лето обострило ее чувственность. Она закрыла глаза и попыталась представить суровую зиму.
Марион не успела опомниться, как наступил понедельник. Общегородское собрание ее не волновало. Нисколько. Ожидание слишком затянулось, и прежний боевой настрой пропал. А поэтому, когда она пришла вечером в школу, то решила сначала осмотреться.
— Добрый вечер, — приветствовала ее женщина у входа в школу. — Давайте я вас отмечу, — предложила она, водя пальцем по списку участников голосования. Женщина поставила галочку и протянула Марион конверт с информационными материалами.
Марион натянуто улыбнулась и прошла в шумную аудиторию. Земельный комитет занял места справа. Она снова почувствовала резь в желудке, но присоединилась к своим.
