Шеннон Уэверли - Радужные надежды
Он целовал ее глаза, лоб, волосы. Потом их губы слились в долгом поцелуе.
— Я скажу тебе, с чем могу расстаться без особого труда, — проговорила Марион. — С ювелирным магазином, например. Создание дорогих изысканных украшений — вот что меня по-настоящему увлекает, вот чем я могу заниматься без устали всю жизнь. Только не знаю, как сказать о продаже «Центр-ювелира» отцу. Этот магазин — его гордость и отрада. Не знаю, как он отнесется к тому, что магазином будет владеть кто-то чужой.
— Тогда не продавай, — посоветовал Джефф. — В воскресенье твой отец сказал мне, что они с матерью думают вернуться обратно в Итернити. Им совершенно нечем заняться, и они умирают от скуки.
— Я говорила им, что они слишком молоды, чтобы отойти от дел.
— Совершенно верно. Твой отец хотел попросить у тебя какую-нибудь должность в твоем магазине, да так и не решился.
— Должность? Да пусть берет под свое начало хоть весь магазин! — радостно сказала Марион.
Тут она заметила, что глаза Джеффа потеплели и он заулыбался. Марион была уверена, что не из-за скорого приезда тещи и тестя.
— Что случилось? — спросила она.
Теперь он улыбался во весь рот:
— Ты ждешь ребенка! До меня только что дошло это! Марион, у нас будет ребенок!
— Неизвестно, доношу ли я до срока, — сказала она с грустью в голосе.
— Это доктор Туми сказал тебе, что есть угроза потерять ребенка?
— Нет.
— Тогда откуда у тебя такие мысли? — спросил ее Джефф.
— Просто у меня предчувствие. В соответствии с моей репутацией… Теперь понимаешь, почему я не хотела говорить тебе об этом? А ты уже расплылся в глупой улыбке, как все будущие отцы.
— Прости, — он провел ладонью по своей щеке. — Что бы ни случилось, знай, я всегда рядом. Вместе, шаг за шагом, мы пройдем этот путь. Даст Бог, мы дождемся малыша. Будем надеяться, что мы его не потеряем. Такова жизнь, Марион, наша жизнь. Не твоя, не моя, а наша. В трудную минуту мы должны держаться вместе. Хорошо?
Она кивнула, глядя на него блестящими от слез глазами. И вдруг спохватилась:
— Джефф, мое кольцо!
Он стал шарить по карманам, даже вывернул их. Наконец он сказал:
— Марион, я совершенно не помню, куда его положил. Я был так расстроен… наверное, я его выронил.
Марион окинула взглядом огромный газон и, чуть не плача, запричитала:
— О, только не это! Боже мой, что я наделала! Это кольцо так дорого мне!
— Давай поищем вместе, — предложил Джефф.
Они искали минут пятнадцать. Марион была настолько огорчена, что еще немного, и у нее началась бы истерика. Но тут Джефф издал торжествующий вопль. Она подняла голову и посмотрела на мужа. Увидев у него в руке свой широкий золотой перстень, Марион облегченно вздохнула и легла на траву, устремив взгляд в безоблачное голубое небо.
Джефф подошел и сел рядом. Она улыбалась утреннему небу, и казалось, что само солнце благословляет ее.
— Боги посылают нам одно испытание за другим. Похоже, удача отвернулась от нас, — сказала Марион, вдруг опечалившись.
— Ничего подобного! Мы венчались в Итернитской церкви — не забывай! — возразил ей он.
— Джефф, ты веришь в это предание?
Он стал пристально рассматривать ее кольцо, держа его двумя пальцами.
— Я долго думал над этим, — признался он с хитроватой улыбкой, — и должен сказать тебе, что действительно поверил.
— То есть?
Его темные внимательные глаза сверлили ее.
— Я поверил в нас.
Она ощутила нечто особенное, не поддающееся осмыслению. Казалось, она подпала под действие колдовских чар и была готова сама совершить что-то необыкновенное. Но вслух она сказала только:
— Я тоже.
— А теперь дайте мне вашу руку, миссис Кент.
Марион протянула ему левую руку, и он крепко сжал ее. Затем надел ей обручальное кольцо на безымянный палец, где ему и надлежало быть.
Не выпуская ее руки из своей, Джефф наклонился и поцеловал ее в губы. Это был поцелуй двух влюбленных, осененный безграничной верой в будущее. Оба были безмерно счастливы. Они чуть не разрушили свой брак, однако, пережив испытания, их союз стал крепче стали.
— Что тебе приготовить на завтрак? — спросила она, вставая. — У нас уйма рогаликов и рулетов, оставшихся со свадьбы. Или ты предпочитаешь… Что такое? — спросила она подозрительно, заметив, что его глаза как-то странно блестят.
Они, обнявшись, шли к дому.
— А что, если нам отказаться от завтрака и найти более интересное занятие на ближайшие часа два?
— И правда! Не поиграть ли нам в «монополию»? Или тебе больше по душе термины из другой области? — Она засмеялась, когда он приподнял ее и стал кружиться с нею, рассекая воздух.
Река величаво несла свои воды — мимо них, мимо Итернити. В вечность.
