Джейн Портер - Память любви
– Ана, мы не женаты, – быстро сказал Лусио и сел.
– Ну и что? Это наш дом. Ты делаешь вино, я продаю антиквариат.
– Так получилось.
– Что получилось? Развод?
Он кивнул, и ее сердце упало.
– После двух лет разлуки мы нашли друг друга, поженились, а потом развелись?
– Да.
– Нет! – Она не могла в это поверить. С этим трудно было смириться. – Но если мы в разводе, где же ты живешь?
– У меня есть квартира в центре Мендозы.
– Не может быть! Я бы никогда этого не сделала… мы бы никогда не сделали, – она осеклась, подыскивая слова.
Лусио сжал губы и уставился на нее своими темными глазами.
– У меня нет ответов на все вопросы.
– А какие ответы у тебя есть?
В груди у нее защемило, она с трудом дышала.
Он был не прав. Они любили друг друга. Они были созданы друг для друга. Они всегда будут вместе.
– Ты полюбил другую женщину?
– Развод не являлся моей инициативой, – Лусио кашлянул. – Было бы лучше, если бы появилась другая женщина, но развод – не мое решение. Я этого не хотел.
– Мне тоже этого не нужно было!
– Нужно, – мягко возразил он. – Я дал тебе развод, потому что хотел, чтобы ты была счастлива.
Она покачала головой. Ее сердце бешено колотилось, голова раскалывалась, боль стягивала виски.
– Быть счастливой без тебя? Это невозможно! Ты все выдумал.
– Ты не помнишь.
Ее глаза наполнились слезами.
– Такое я бы запомнила.
– Сейчас ты не помнишь, но со временем все восстановится. Память начинает возвращаться к тебе небольшими фрагментами. Потребуется еще пара дней или недель, но рано или поздно ты вспомнишь.
Они уставились друг на друга, неподвижные, как ледники Патагонии. Ана готова была расплакаться, и ей казалось, что внутри она вся замерзла и превращается в лед, который никогда не сможет растаять.
– Я люблю тебя, Лусио.
– Но недостаточно сильно, Ана! – Он сказал эти слова так нежно, что у нее защемило сердце.
Она обняла Лусио и прижалась лицом к его груди.
– Прости меня, Лусио, прости. Дай мне еще один шанс. Давай попытаемся снова.
Он погладил ее по голове.
– Но мы даже не знаем, почему у нас ничего не получилось в прошлый раз. Я думаю, пока мы не дали новых обещаний, прежде нужно найти ответы на эти вопросы.
Она заплакала, а он снова лег на подушки и увлек ее за собой.
– Все будет хорошо, Анабелла. У тебя все будет замечательно.
– Только с тобой!
Это прозвучало так страстно и одновременно так ранимо, что он был тронут ее беззащитностью.
– Я не могу больше этого выносить, – плакала она. – Мне надоели эти пробелы в моей памяти, надоело, что ты обо всем знаешь, а я блуждаю в темноте!
– Все постепенно вернется, – пытался утешить ее он. Длинные волосы Анабеллы разметались по подушке, зеленые глаза блестели, как нешлифованные изумруды. – Ты уже знаешь правду, так что сюрпризов больше не будет – пока ты сама не вспомнишь пару секретов, о которых не знаю я.
– Господи, я не хочу больше никаких секретов. Она взглянула на него сквозь слезы. – Неужели у меня не может быть нормальной жизни, Лусио?
– Тебе никогда не нравилась нормальная жизнь.
Ана застонала и закрыла лицо руками.
– Потому что я и не подозревала, какая я ненормальная! Я сама себя боюсь.
Он засмеялся. Он ничего не мог с этим поделать.
В ней было еще так много от прежней Анабеллы.
Она говорила точно так же, как и ее яростная предшественница, в которую он влюбился, которая презирала правила, семью, условности.
Лусио провел пальцем по ее щеке.
– Ты очень необычная, Анабелла Круз.
Она вздохнула и поймала его палец.
– Ты назвал меня Анабеллой Круз. Мы все еще женаты, или ты ошибся?
Некоторое время Лусио молчал.
– И то и другое, – наконец признался он. – Ты подала на развод, но он еще не состоялся. Скоро все должно закончиться.
– Значит, мы женаты.
– Еще пару недель.
– Но до тех пор мы еще женаты.
Она была невыносима. Он смотрел на нее и думал, как им раньше удавалось жить вместе. Страсти между ними достигали невероятного размаха.
– Да, мы будем женаты еще пару недель.
– Тогда давай возобновим наши клятвы, забудем про развод и будем мужем и женой!
– Ана!
– Почему нет?
– Ты знаешь почему, я уже объяснил тебе. Есть причины, по которым ты хотела развестись со мной.
Ты не можешь вспомнить их, но когда вспомнишь…
– Я буду просить у тебя прощения, чтобы ты остался со мной, и у нас все будет хорошо, Лусио. Я обещаю. У нас все будет хорошо.
Лусио чувствовал себя смущенным. Он был одновременно рад и встревожен. Счастье Аны было заманчивым, но он знал, что она не сможет сдержать своих обещаний. А когда к ней вернется память…
– Давай по крайней мере попытаемся, Лусио. Пожалуйста. Ну, я прошу тебя. – Она смотрела на него с такой надеждой и доверием, что у него разрывалось сердце. – Не говори «нет». Не сегодня. Просто подумай об этом.
Как он мог с ней спорить?
– Я подумаю.
– Хорошо.
Она усмехнулась и свернулась клубочком рядом с ним. Они всегда спали рядом, крепко обнявшись.
Наконец Ана заснула, а Лусио еще долго лежал без сна, продолжая обдумывать ее слова.
Память только начала возвращаться к ней, но он не забыл один эпизод из их совместной жизни.
Ему было двадцать семь, ей семнадцать, когда он случайно увидел ее в Ла-Бока, рабочем районе Буэнос-Айреса, где жили чернокожие. Она торговалась за безделушку на воскресном базаре, и он смотрел, как ей постепенно удается снизить цену. Ему понравилось, как сверкают ее зеленые глаза, щеки горят алым пламенем, а полные губы были словно спелый виноград, который собирают на плодородной земле.
Она была в длинной юбке и блузке без рукавов.
Когда через пять минут ей так и не удалось выторговать ожерелье, он купил его и протянул ей.
Девушка не поблагодарила его. Просто взяла ожерелье и уставилась на Лусио широко раскрытыми глазами.
Она не хотела разговаривать? Этого и не требовалось. Он наклонил голову и пошел прочь.
Но девушка догнала его.
– Куда ты идешь? – спросила она.
Не кто ты? Не как тебя зовут? Не почему ты купил мне это ожерелье? А куда ты идешь?
Сердце Лусио растаяло, когда он вспомнил Анабеллу в соломенных сандалиях. Красивая девушка.
Бунтарка. Она не хотела быть одной из Гальванов.
Лусио не знал, к какой семье она принадлежит, пока они в первый раз не занялись любовью. Он ничего не ведал о ее семье, пока не дотронулся до нее, не поцеловал каждую частицу ее тела, не сделал ее частью самого себя. Когда он узнал, кто она, то понял, что взял не ее девственность, а респектабельность, и это означало, что он проклят.
