Элизабет Сент-Клер - Скажи мне «да»
Бикфорд Хейз прибыл в Нью-Йорк во вторник. Джули встретилась с ним рано утром, и он сразу же заявил, что весьма заинтересован работой. Она рассказала ему, что они могут предложить, Хейз остался очень доволен.
— Сегодня будет совещание у руководства. Думаю, все трое утвердят вашу кандидатуру. После совещания нам надо будет еще поговорить. У меня есть к вам личные вопросы, лучше их задать потом, когда вопрос уже будет решен.
— У меня тоже есть что обсудить с вами, мисс Уоткинс.
— Что же? — насторожилась Джули.
— Получается, что надо мной будет целых четыре начальника? Это нелегко.
— Вы будете подчиняться только мне и Эммону Брэндону в течение первого года, пока я буду вести этот огромный заказ. Однако руководство будет внимательно просматривать ваши отчеты, вот почему они стремятся познакомиться с вами.
— Раз так, все в порядке. Надеюсь, вы не в обиде за мои сомнения?
— Нет, конечно. В отделе сбыта вы — хозяин. Возможно, вы решите заменить кого-либо.
— Когда я увижу братьев?
— Совещание назначено на два часа, а мы с вами поговорим завтра в девять.
Джеффри уехал обедать с Блейд Сакс. Мысль об этом мешала Джули сосредоточиться на том, что говорил Роджер. Она гадала, куда Джеффри поведет Блейд и почему он так рано уехал. Отправился переодеваться? Но все равно, еще только четыре…
— Поговорив с Хейзом и прочитав вашу рекомендацию, Джули, мы все трое сочли, что он нам подходит. Он сказал, что говорил с вами утром.
— Да. Я думаю это хороший выбор.
«Интересно, Джеффри переспит с Блейд?»— подумала Джули.
Роджер взглянул на нее.
— Вы что-то рассеянны сегодня, Джули.
— Нет, Роджер, я в порядке. У меня все готово для мистера Хейза. Он разведен, значит, ему не придется перевозить семью. Впрочем, это его проблема. Мы будем помогать ему как сможем.
— Кстати, Джули, Стефани и я будем рады видеть вас Четвертого июля у нас.
— Спасибо, Роджер, обязательно приеду.
На следующий день Джеффри пришел на работу поздно.
Джули было трудно сосредоточиться во время разговора с Бикфордом Хейзом, однако все прошло хорошо, и он собирался приступить к работе уже в середине июля. Джули вздохнула с облегчением — оказывается, нанимать людей на работу далеко не легкое дело.
Джеффри заглянул к ней, и она заметила, как неважно он выглядит.
— В чем дело, Джеффри, плохо спал?
— Нет, не сказал бы. Видимо, подцепил какую-то инфекцию.
— Почему же ты не идешь к доктору Лестеру? Пусть он тебя осмотрит.
— О Джули, вряд ли доктор Лестер мне поможет.
«Вот оно что, — подумала Джули. — Он провел с ней ночь и просто не выспался». Но что она, Джули, может сделать?
А у Джеффри просто-напросто голова трещала с похмелья. Еще учась в колледже, они с друзьями решили не произносить слово «похмелье». Они решили, что «инфекция» звучит намного приличнее, вот Джеффри и сказал Джули, что у него «инфекция». Он был недоволен прошедшим обедом с Блейд Сакс. Он даже не попытался переспать с ней. Однако подумает он об этом потом, а сейчас надо принять таблетку аспирина.
Джули собралась заранее и нетерпеливо поджидала, когда Джеффри заедет за ней, чтобы вместе отправиться к Роджеру. Оба были в прекрасном настроении. Ни слова не было сказано о Блейд Сакс, и Джули решила не возвращаться к этой теме. В конце концов Джеффри имеет право спать с кем ему угодно… Однако она призналась себе, что ей это неприятно. Они частенько встречались, и Джули понимала, что ему нужен секс, но она не собиралась сдавать своих позиций. Она вздохнула.
— О чем вздохи?
— Так, кое о чем.
— Например, о том, какой сегодня прекрасный день? — улыбнулся Джеффри.
— Да, и еще кое о чем.
— Вот увидишь, тебе понравится Стефани, и я знаю, что и ты понравишься ей, так что об этом не беспокойся.
— Ты как-то сказал, что твоя сестра ненавидит Стефани. Почему?
— Наверно, завидует. Другой причины тут быть не может.
— А твоей маме нравится Стефани?
— Да. Знаешь, я прошлой ночью разговаривал с ней и очень удивился. Мама сказала, что она и мать Никоса Андропулоса вместе ходили в школу и очень хорошо знают друг друга.
— И она никогда об этом не рассказывала?
— Никогда.
— А ты не спросил, почему?
— Спросил, но она ответила как-то уклончиво. Сказала только, что ее школьная подруга вышла замуж за какого-то ужасного грека.
Джули рассмеялась:
— Значит, мистер Андропулос не может гордиться своей родословной?
— Видимо, да. Но мама ничего толком не сказала.
— Значит, его мать англичанка? — удивилась Джули.
— Да.
— Теперь ясно, откуда у него такой рост.
— Рост. Что ты имеешь в виду?
— Я видела его мельком, но успела заметить, что он шести футов или даже выше. А большинство греков низенькие.
— Не знаю, Джули. Мне бы хотелось увидеть его как-нибудь, о нем все столько говорят вокруг.
— Я тебе говорила, что он прислал мне цветы? — спросила Джули.
— Ну да! Не красные ли розы?
— Нет. Он прислал немыслимый букет фиалок.
— Фиалки? Где же он раздобыл их? В каком-нибудь специальном магазине здесь, в Нью-Йорке? Интересно… А записка была?
— Только его инициалы — Н. А. — и все.
— Странно все же, что он не упомянул, что наши матери знакомы.
— Но ведь и твоя мама неохотно говорит об этом. Может, и его мать ему не сказала. Может, ей не нравится, что твоя мать вышла замуж за американца.
Джеффри засмеялся:
— Кто поймет этих женщин?
— Ладно, сменим тему, Джеффри. Расскажи мне про семью Роджера.
— Роджер и Стефани живут неподалеку от города. У них двое пятилетних мальчиков-близнецов. С ними занимается гувернантка из Англии, но Роджер говорит, что требуется еще одна.
— Я люблю детей. А ты, Джеффри?
— О, я обожаю своих племянников.
— Я выйду замуж за человека, который будет любить меня, так же, как и я его. И у нас будет много детей.
— А как ты представляешь себе идеального мужчину?
Она взглянула на Джеффри.
— Он должен быть высоким, кареглазым, с каштановыми волосами. Он должен хорошо одеваться и быть интересным собеседником. Он должен любить только меня и не пытаться обвести меня вокруг пальца. И другого мне не надо.
— Ты нашла уже такого?
— Думаю, что нашла, но я не знаю, что он думает обо мне. По-моему, он думает только о том, чтобы уложить меня в постель, да еще о моей родословной, чем оценивает меня как личность.
Джеффри взглянул на нее с укором.
— Меня не твоя родословная волнует, Джули, а я сам. Я не уверен, что готов жениться. Жениться надо один раз в жизни. Я не приемлю развода и поэтому должен быть уверен в себе и своем выборе.
