Карла Неггерс - Опьяненные зноем
Когда она вытерлась, надела халат и как следует расположила свой арсенал, на часах было уже семь сорок пять.
— Ну и ну, Баттерфилд, ты решила переполошить ночью весь Нашвилл… — бормотала она, заползая в кровать и устраиваясь рядом с винтовкой. Револьвер лежал на мраморном столике, стоявшем возле кровати, а фехтовальная рапира находилась у стены, между кроватью и столиком. С исправной сигнализацией и оружием она почувствовала себя в полной безопасности. И, что самое приятное, ей снова было хорошо одной. Решительно отогнав мысли о Дункане, она раскрыла книгу.
Как раз в середине той главы, где Арчи, сопоставив факты, решает, кому надо добывать красный стул, до нее донесся долгий гудящий звук. Книга вылетела из Шарлоттиных рук, а сердце ее отчаянно заколотилось, поскольку сигнал даже и не думал умолкать.
Тревога!
Она схватила "Винчестер", выпрыгнула из кровати и услышала грохот, донесшийся из кухни, а затем ругань и весьма отчетливый возглас:
— Шарлотта! Чтоб вас черти драли, скорей сюда!
— Дункан!
Бросив винтовку на кровать, она кинулась со всех ног в кухню. Дункан открыл коробку сигнализации, проклиная Шарлотту и всех подряд.
— Скорее отключите эту проклятую штуку!! — орал он.
Так. Надо вспомнить, как это делается. Ключ — где же он? Она махнула Дункану.
— Сейчас! Подождите!
В спальне она быстро нашла ключ в ящике со своим нижним бельем и бегом вернулась на кухню. Сигнал звучал громко и настойчиво. Шарлотта немного замешкалась, и Дункан снова стал изрыгать проклятия. Наконец, покопавшись несколько минут, показавшихся им обоим невыносимо долгими, Шарлотта отключила сирену.
Когда вдруг стало тихо, Дункан злобно поддал ногой стул и сердито зарычал. Шарлотта заметила, что он одет небрежно, но, разумеется, дорого — в черные брюки из отличной шерсти и рубашку, тоньше которой ей, пожалуй, не приходилось видеть. С опозданием она вспомнила о том, что вечер был очень теплым и что на ней очень легкая ночная рубашка. Но на этот раз она решила не смущаться. Разве она виновата, что он не постучал?
— Я не ждала вас, — просто сказала она.
— Кажется, я становлюсь уже слишком старым для подобных приключений, — пробурчал Дункан.
— А я думала, вы любите рисковать.
— Но я предпочитаю не чувствовать себя при этом идиотом!
— Вы же могли постучать.
— Я стучал.
— О!
— Чем это вы занимались?
— Читала.
— Читали? — взревел Дункан. — В таком случае, какого черта вы мне не открыли?
— Я не слышала, как вы стучали. Я… видите ли, Ниро Вольф разбирался в крайне запутанной истории, и я… — Она вздохнула. — Мой брат не рассказывал вам, как бывает, если я читаю?
— Как ни странно, рассказывал, — рыкнул Дункан.
Потом он начал смотреть — нет, разглядывать ее, скользить глазами вверх и вниз по ее стройной фигуре, позабыв о приличиях. Шарлотта тоже забыла обо всем, что хотела сказать, и, опустив голову, поглядела на себя. Ночная рубашка была из очень тонкого бледно-желтого шелка, и она смогла позволить себе купить ее только благодаря тому, что эта рубашка почти восемь дюймов[8] не доставала до коленок. Две длинные узкие бретельки спускались с плеч примерно к середине груди… Одного взгляда было довольно, чтобы увидеть то, что было под рубашкой. Дункан двинулся к ней осторожно, но в то же время очень решительно, а Шарлотта почему-то приросла к месту.
— Моя маленькая мошенница… — пробормотал он, приближаясь.
Сердце ее забилось часто, но как-то легко, совсем иначе, чем от страха.
— Вам что-нибудь нужно? — спросила она.
— Ммм, — неопределенно выдохнул он и положил руки ей на бедра. — Разумеется, нужно.
Его руки опустились ниже, коснулись ее ног, осторожно приподняли рубашку и принялись поглаживать гладкую кожу. Затаив дыханье, Шарлотта заглянула ему в глаза и глубоко вздохнула. Прошептав его имя, она прильнула к нему.
— Я хотела, чтобы ты пришел, — пролепетала она, запрокидывая голову и находя его губы. — Поцелуй меня, Дункан, пожалуйста, поцелуй…
Она ждала прикосновения его губ, ждала его объятий, и сама обвила руками его талию. От Дункана исходил пьянящий запах крепкого табака и мужского одеколона.
Смутно, словно издалека, она услышала вой сирены.
"Сирена", — подумала Шарлотта рассеянно и запрокинула голову, чтобы Дункану было удобнее целовать ее шею.
Значит, вот как бывает, когда влюбляешься…
Она улыбнулась своим мыслям.
Сирены выли все громче.
Неожиданно Дункан выпрямился, выругался коротко, но громко и отчетливо и запустил руки себе в волосы. Чертыхнувшись вдобавок, он посмотрел на Шарлотту.
— Пойди надень что-нибудь, дорогая! Это полиция.
— Ой! — вскрикнула Шарлотта, начиная понимать, что происходит. — Ой! Тревога! Я забыла… Боже!
Дункан легонько шлепнул ее по одному месту и повторил свою просьбу, присовокупив:
— Может быть, у тебя найдется что-нибудь поплотнее?
Шарлотта быстро убежала в спальню.
Будучи Толливером и главным виновником происшествия, Дункан взял на себя переговоры с полицейскими. Шарлотта, в свою очередь, заверила их, что он не жулик, и пообещала, что подобной путаницы больше не будет. Поворчав, полицейские уехали.
Дункан с улыбкой взглянул на Шарлотту, которая с довольным видом сидела на диване, Поджав под себя ноги. Голова у нее, как обычно, была лохматая, но, пока он ждал полицейских у входа, она успела натянуть на себя кофту от спортивного костюма и вельветовые брюки, изношенней которых он, пожалуй, еще не видел. Скорей всего, решил Дункан, она надела все это прямо на ту прозрачную рубашонку.
— Тебе смешно? — недовольно спросил Дункан.
— Мне? Нет. То есть да.
— Попросил бы вас быть серьезнее, леди. Если о том, что произошло, станет известно…
— Тебе это не повредит.
— Бессовестная! — Высмотрев на столе графин с янтарной жидкостью, Дункан решил, что самое время выпить. — Твои братцы предупредили меня, что ты куда изобретательней, чем может показаться на первый взгляд.
— Братцы? Ты хочешь сказать, что успел пообщаться и с Робертом?
— Мы втроем выпили сегодня пива. Они оба отметили, что ты обладаешь удивительной способностью всегда выходить сухой из воды. Насколько я понял, твой последний возлюбленный, пожелавший стать тебе надежной опорой, сбежал, поджав хвост.
— Ты, наверное, имеешь в виду Теодора? Бедняжка. Он ни разу не смог обыграть меня в слова, а когда мы поехали вместе в Оприлэнд, я его ужасно унизила. Правда, я тогда еще не знала, что у него чувствительный желудок… Я бы и одна прокатилась на пушечном ядре, но он даже слушать об этом не пожелал. Мы прокатились два раза — это было потрясающее ощущение, ты когда-нибудь пробовал?
