Кэндис Аркэм - Пепел любви
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На следующий день Лаура приехала в клинику после полудня и оставалась там до позднего вечера. Перед ее уходом Себастьян назначил ей свидание. Утром его должны были выписать.
— Лаура,— сказал он.— Я хочу пригласить тебя на ужин. Мы отметим мое выздоровление и все такое.— Его голубые глаза умоляли ее.— Ты ведь не откажешься?
Как она могла отказаться? Она безумно этого хотела. Она была той самой дурочкой, которая гуляла по берегу, ожидая, когда придет цунами. Она знала, что утонет, и все-таки хотела рискнуть. Ее охватило радостное возбуждение.
— С удовольствием, Себастьян,— прошептала она.
— Мне хотелось бы пригласить тебя в лучший ресторан Бангкока,— смущенно сказал он.— Но пока я не могу сидеть на стуле.— Он полежал на кровати. В этом положении ему было удобнее всего, и Лаура поняла, что пока ребра не срастутся, ему было нельзя сидеть на стуле и, тем более, на полу, как было принято в Таиланде. Он продолжал: — Если ты беспокоишься за свою добродетель, знай, что мы будем не одни. Со мной живет прислуга — повар и бой, которого зовут Пэнг.
Лаура засмеялась,— моя добродетель не пострадает.
Себастьян вздохнул с деланным сожалением.
— Увы, леди права! Поскольку мне трудно двигаться, я совершенно безвреден. Бедное мое самолюбие!
В тот вечер Лаура надела только что купленное платье в китайском стиле — без рукавов, с воротником — стойкой и длинной прямой юбкой с разрезами. Оно было сшито из тайского шелка, зеленое, с отделкой персикового цвета, и смотрелось на ней очень элегантно. В поисках безупречного туалета она везде искала что-нибудь вроде этого платья и, наконец, увидела его в маленьком магазинчике китайского квартала.
Свои длинные вьющиеся волосы она стянула в пучок на затылке. Когда такси остановилось у дома Себастьяна, Лаура не поверила своим глазам. Она хорошо помнила, что раньше он жил по-спартански. Видимо, он действительно изменился.
Дом Себастьяна можно было назвать дворцом, старым, но хорошо сохранившимся. Раньше он, вероятно, принадлежал богатому тайскому купцу или даже местной аристократии.
Его слуга провел ее через примерно восемь комнат, заставленных китайским антиквариатом. Наконец, она вошла в комнату, обитую зеленой материей, где в плетеном шезлонге сидел тот, к кому она пришла.
Он никогда еще не выглядел так привлекательно. Когда он увидел Лауру, его глаза одновременно потемнели и засветились.
— Лаура,— прошептал он,— ты сегодня необычайно красива.
Застигнутая врасплох комплиментом Себастьяна и богатой обстановкой дома, Лаура покраснела.
— Сп-пасибо,— пробормотала она.— Ты тоже хорошо выглядишь.
— Лаура...— Он смотрел на нее с нежностью, которая развеяла все ее сомнения.— Не стой там, как чужая. Сядь рядом со мной. Он указал на стул рядом с его шезлонгом и прибавил: — Прости, что я не могу встать как галантный джентльмен.
Лаура улыбнулась.
— В твоем положении это необязательно.— Она не могла оторвать от него глаз. Все ее существо тянулось к нему. Почему она здесь? Неужели она пришла сюда в надежде противостоять ему?
— Помнится, ты всегда любила тайскую кухню.— Он резко поменял тему разговора.— У меня превосходный повар, хотя он предпочитает готовить французские блюда. Просто он учился в Париже и выпендривается. Но мне кажется, что местные кушанья ему удаются больше всего.
Лаура улыбнулась.
— Тайские деликатесы! Что может быть лучше?
Она не знала, сможет ли заставить себя их отведать. Она не завтракала и по дороге к Себастьяну умирала от голода, но сейчас у нее пропал аппетит. Однако, когда вошел бой с большим подносом, уставленным тарелками с яствами, ей снова захотелось есть.
Шли часы, и волшебство вечера росло вместе с ее смятением. Лаура беседовала с Себастьяном, но боялась задать ему один-единственный вопрос, который мучил ее даже во сне. Ей казалось, что тогда очарование их встречи бесследно исчезнет. В этой комнате с ширмами и цветами Лаура волновалась от близости к Себастьяну. Во время трапезы они иногда замолкали и смотрели, как загипнотизированные, на рыбок, плескавшихся в аквариуме с лилиями. Рыбки, отливавшие всеми цветами радуги, играли друг с другом и время от времени всплывали на поверхность за пищей. Себастьян был очень красив в этот вечер. Сквозь ширмы просачивался бледный свет луны. Белая одежда Себастьяна казалась сотканной из этого света. При мерцающем свете свечей его волосы тоже казались белыми. Он отпустил их, и это было ему к лицу.
Они курчавились у самого его воротника и обрамляли его лицо, как львиная грива. Он постарел за эти два года. На его лице появились новые морщины, но от этого он казался еще привлекательней. Возраст лишь подчеркивал его силу, и даже теперь, несмотря на свои ранения, он излучал ту мощную энергию, за которую она его полюбила два года назад.
Она пыталась держаться начеку, не позволяя себе расслабиться, но чувствовала, что бросится в его объятия, если он даст ей для этого повод. Она смотрела на него с жадной нежностью и знала, что он тоже хочет ее. И если он был натянуто-вежлив и спокоен, то только потому, что под рубашкой его грудь была туго перетянута бинтами.
К концу вечера она изнемогала от постоянной борьбы со своими чувствами и желаниями. Он тоже выглядел обессиленным. Она поняла, что пора прощаться. Себастьян вызвал боя и приказал ему заказать такси.
— Спасибо за чудный вечер, Себастьян. Мне все очень понравилось.
Себастьян улыбнулся.
— Мне тоже. Я совсем забыл...— Он умолк.
Сердце Лауры сжалось. Неужели он вспомнил их роман и то, как ему было с ней хорошо? Она должна была выяснить это.
— Что забыл? — Она хотела задать этот вопрос непринужденно, но тон ее голоса ей не понравился.
— Мы были счастливы, правда, Лаура?
Она пожала плечами.
— Мне так казалось.
Он потянулся, чтобы взять ее за руку.
— Иногда с нами случается то, что мы не в силах изменить... чего мы никак не ожидали,— произнес он.— Жизнь приносит нам не только радость.— Его глаза погрустнели.— Ох, Лаура! — прошептал он.
Неожиданно он поднес ее руку к губам и поцеловал ее. Он с нежностью посмотрел ей в глаза. И тут в нем произошла резкая перемена — задумчивость бесследно исчезла, и он задорно улыбнулся. Глаза его загорелись, и его лицо стало совсем юным.
— Ни к чему плакать над разбитым корытом, сказал он.— Вчерашний день не вернешь, но давай-ка слетаем в какую-нибудь деревушку и поставим ее на уши. Мы сделаем все, что ты захочешь, даже больше.
— Ой, а давай устроим пикник,— с надеждой сказала Лаура. Она обожала пикники, которые они устраивали в былые времена и вспоминала их, как лучшее, что у них было. Ради тех безвозвратно ушедших дней она хотела повторить это мероприятие. В конце концов, она скоро уедет в Малайзию, оттуда — в Соединенные Штаты. Один-единственный пикник ничем не повредит ей. Продолжения не последует, поскольку она не могла оставаться в Таиланде дольше, чем планировала.
