Эмма Радфорд - Пожар любви
— Эх, ваши бы слова да судье в уши, — шутливо проговорила она. — Слушание дела об усыновлении состоится через три месяца.
В этот момент лимузин затормозил у маленького неприметного ресторана, ютившегося на углу большой базарной площади.
— Никакой судья не сможет лишить вас права усыновить мальчика. — Дамьен открыл дверь, вышел и протянул ей руку.
Она положила ладонь на его руку и вышла. Дамьен захлопнул дверцу и повел Фредерику к ресторану. Машина отъехала.
Их усадили за угловой столик. Принесли чипсы и сальсу, и внезапно Фредди поняла, что умирает с голоду. Лучшей сальсы она не пробовала никогда в жизни.
— Замечательно, — сказала она, показав на блюдо с зеленым соусом.
— Угу. Они делают ее с авокадо и соком лайма. Если хотите, у меня есть рецепт. Правда, я кладу в свою сальсу больше перца.
— Значит, вы умеете готовить? — услышала Фредерика собственный голос.
— Не только умею, но и люблю это дело. А вы?
Она пожала плечами.
— Я? Я больше люблю есть, чем готовить. И если готовлю, то главным образом для Эме. — Об этом они уже говорили.
— Моя сестра изо всех сил пытается кормить Анри правильно, — сказал Дамьен, — но я думаю, что отношение детей к еде зависит от возраста. Вы не находите? Понимаете, мы любим то, что нам удобно. Например, я обожаю экспериментировать, но прекрасно помню, что в шестом классе не ел ничего, кроме картофельных чипсов, жареной картошки, консервированной ветчины и бобов с маленькими сосисками.
Фредерика засмеялась, сморщила нос и сказала:
— Класс!
— Нет, все это нравится мне до сих пор, — сказал Дамьен. — Но сейчас я предпочитаю другие блюда. Например, позавчера, — с удовольствием вспомнил он, — я ел грудинку на ребрышках под великолепным беарнским соусом, а вчера вечером жарил курицу с ананасом и спаржей.
— Курицу с ананасом? — повторила она.
— Замечательно. — Дамьен зажмурился и соединил большой и указательный пальцы. Этот вышедший из употребления жест означал высшую степень совершенства. — А не так давно, — продолжил он, — это были «прыгуны».
— Какие еще прыгуны?
— Горох и рис с сосисками, томатом и перцем чили. Кладется на кукурузную лепешку и украшается веточкой зелени. О Боже…
— Перестаньте! — засмеялась она. — Я и так проголодалась. Если вы продолжите в том же духе, я съем все чипсы.
Дамьен небрежно помахал рукой.
— На здоровье.
К счастью, официантка появилась еще до того, как Фредди успела выполнить свою угрозу. Молодая темноволосая женщина улыбнулась Дамьену как старому знакомому.
— Добрый вечер, месье Дамьен.
— Добрый вечер, Мария. Чем угостишь?
— Сегодня отличное энгиладас, — ответила она. — И салат из свежих креветок.
— Очень советую попробовать и то и другое, — сказал Дамьен Фредерике.
Она остановилась на энгиладасе, хотя в меню было написано, что это три огромных блинчика с рубленым мясом, чили, рисом, бобами, жареными овощами, салатом, томатом, тертым сыром и сметаной.
— Только принесите заодно коробку, — сказала Фредди официантке. — Мне ни за что столько не съесть.
— Раз так, принеси две, — велел Дамьен официантке. — А заодно графин вашего фирменного чая со льдом. Это безалкогольный напиток, — добавил он, обращаясь к Фредерике.
Чай принесли тут же. Он был нежным, душистым и не слишком сладким. Первый стакан Фредди выпила залпом, а второй начала смаковать.
— Никак не могу заставить хозяина поделиться рецептом, — пожаловался Дамьен, сделав глоток из стакана. — А у самого не получается.
— Гм, мед… — задумчиво промолвила Фредди.
Он щелкнул пальцами.
— Вот в чем дело! А я добавлял сахар!
— Сок лайма, — продолжила она, — клубничный и немножко виноградного.
Дамьен засмеялся и хлопнул ладонью по столу.
— Ну, Салинас, я тебе покажу! Конечно, сначала поэкспериментирую у себя на кухне. Найду правильные пропорции.
— И кусочек персика. Или манго, — закончила она.
— Вы умница! — засмеялся довольный Дамьен.
Когда принесли обед, они все еще обсуждали составные части напитка.
Она съела сколько могла, а остатки сложила в коробку, рассчитывая съесть их на следующий день на ланч. То ли во всем была виновата вкусная еда, то ли желание отсрочить трудный разговор, но Фредди позволила себе расслабиться. К концу обеда речь зашла о ее работе.
— Что вам больше всего нравится в профессии адвоката? — спросил Дамьен.
— Конечно, возможность решать вопросы. Люди приходят ко мне со своими проблемами, а я нахожу решения. Это очень приятно.
— Странно… Я никогда об этом не думал.
— Как и большинство адвокатов, — призналась она. — Но я смотрю на вещи именно так. Шеф говорит, что именно поэтому я не приношу конторе прибыли.
— Деньги еще не все, — сказал Дамьен. — Конечно, при условии, что они у тебя есть.
— Но старая поговорка права: нужно находить удовлетворение и в работе, и в жизни! — воскликнула Фредерика. — Вы согласны?
Он кивнул.
— Конечно, согласен. И все же деньги — вещь неплохая. С их помощью можно сделать много хорошего.
— Но они не должны служить заменой человеческим чувствам! — с жаром ответила она, заставив Дамьена улыбнуться.
— Именно этому я сейчас и учусь. Благодаря вам.
Вернувшаяся официантка начала убирать со стола и спросила, как им понравилась еда.
— Как обычно, выше всяческих похвал, — подмигнул ей Дамьен. Потом, не попросив счет, вынул из кармана бумажку, сунул ее в руку Марии и встал из-за стола. Судя по всему, ждать сдачи он не собирался.
Фредерика взяла коробку с едой под мышку и последовала за ним. Когда они вышли наружу, там уже ждал лимузин. Сколько же у него денег? — подумала она. Впрочем, очарования у него не меньше.
И все же это ничего не меняет. Она сделать то, что собиралась.
Дамьен помог ей сесть в машину. Она опустилась на сиденье и поставила коробку рядом с собой. Дамьен сел рядом, быстро захлопнул дверь и нажал на кнопку переговорного устройства.
— Обратно на стоянку, Пьер.
Когда лимузин тронулся, Дамьен открыл маленький холодильник в углу консоли и положил туда пакет с остатками еды. Потом улыбнулся и сказал:
— Нам следовало взять с собой Эме. У Салинаса есть блюдо, которое он называет картошкой по-мексикански. Конечно, основа этого блюда — обычная жареная картошка, но он добавляет к ней сыр, кетчуп и немного перца чили для остроты. Дети любят…
— К сожалению, об этом не может быть и речи, — мягко прервала она его.
Сбитый с толку, Дамьен захлопал глазами.
