Ксавье Отклок - Коричневая трагедия
Ксавье Отклок - Коричневая трагедия краткое содержание
«Эта Германия в униформе любит свое безумие, организует его, извлекает из него колоссальную выгоду… пора бы уже осознать всю мерзость и всю опасность этого психоза…»
Коричневая трагедия
Главы из книги
Ксавье де Отклок (1897–1935) принадлежал к старинному графскому роду, роду рыцарей, воинов. Его двоюродным братом был Филипп Леклерк де Отклок, тот самый легендарный генерал Леклерк, командовавший французскими войсками при высадке союзников в Нормандии и освобождавший Париж. Ксавье не уступал мужеством ни ему, ни своим славным предкам. В ранней юности он прошел Первую мировую, был ранен, награжден орденом. А в 20–30-е годы прославился как талантливый журналист, бесстрашно проникавший в самые, как сказали бы теперь, горячие точки планеты, сначала публикуя репортажи оттуда в парижских газетах, а затем обобщая свои наблюдения в публицистических книгах. Четыре последних были посвящены нацистской Германии. Отклок одним из первых забил тревогу и попытался открыть соотечественникам глаза на происходящее в соседней стране. Он хорошо понимал неизбежность войны и предвидел ужас, который нацизм принесет миру.
«Коричневая трагедия», фрагменты из которой предлагаются читателям журнала, написана по впечатлениям поездки по Германии сразу после пришествия Гитлера к власти и опубликована в 1934 году. Журналист показывает, как быстро и страшно изменилось немецкое общество, как новый режим расправляется со своими жертвами, среди которых как политические противники, так и просто «неугодные»: евреи, католические священники, недостаточно восторженные граждане. Каждая главка книги — документальное свидетельство о бесчинствах штурмовиков, «патриотическом воспитании» молодежи, бесчеловечных концлагерях, истерическом обожании фюрера… о том, во что невозможно или неуютно поверить жителям благополучной, цивилизованной Европы.
«Эта Германия в униформе любит свое безумие, организует его, извлекает из него колоссальную выгоду. И нашей древней западной мудрости пора бы уже осознать всю мерзость и всю опасность этого психоза, за которым стоят шестьдесят пять миллионов людей-автоматов, полчища роботов, идущих вслед за вождем, колдуном с железным сердцем».
Нацистские власти очень скоро поняли опасность разоблачений Отклока. В 1935 году, вскоре после выхода в свет его последней книги «Ночь над Германией», во время очередной поездки в Берлин, он был отравлен агентами гестапо и после трех недель мучительной агонии умер в Париже.
Сегодня во Франции вспомнили о Ксавье де Отклоке, написана его биография, переиздаются его обретающие новую актуальность книги.
Из первой части
II. Дилемма
Восьмое ноября. Поздней ночью скорый из Дюссельдорфа подъезжает к вокзалу Берлин-Фридрихштрассе. Что может быть приятнее, чем спустя шесть месяцев отсутствия возобновить знакомство с этим гигантским городом. Я уезжал отсюда в разгар небывалой националистический лихорадки и исступленных требований социальной справедливости.
Сотни тысяч оборванцев из пригородов шли и шли тогда по городу. Белые свастики на их красных знаменах были похожи на огромные торжествующие зрачки, с насмешкой глазевшие на буржуазные дворцы. Столичная беднота шагала в Темпельхоф[1] приветствовать посланца свыше, сулившего хлеб, работу и славу.
Одичавший, черный Берлин, оголодавшая метрополия, присягали на верность своему фюреру. Что там сейчас — прежняя идиллия? Или брак по любви превратился в брак по расчету?
Посмотрим, послушаем. Пускай наш разум, подобно восковому валику, запишет и громы, и шорохи. Если хочешь постичь душу народа, нельзя отмахиваться от первых впечатлений. Это знают все репортеры.
* * *На выходе из вокзала, слева, из-под железнодорожного моста, протянувшегося над Фридрихштрассе, заполненной людским потоком, доносятся вопли. Странный дуэт: сперва визгливый голос выкрикивает несколько слогов, тонущих в автобусном грохоте. Затем вступает тяжкий продолжительный рев, перекрывающий ночные шумы. И все смолкает. А потом опять все сначала.
Разгадка тайны такова: два десятка коричневорубашечников расположились кружком, перегородив тротуар. Это шар, «отряд», нацистская ячейка, навербованная из соседних домов: они наблюдают за порядком на отрезке улицы длиной в несколько сотен метров.
В середине круга шарфюрер, командир ячейки, розовощекий молодой парень, который прямо-таки лучится гордостью. Каждые две минуты он пронзительно выкрикивает:
— Deutche Volksgenossen! Немецкие патриоты…
Мы находимся в самом центре города в час, когда закрываются конторы и магазины. У приказчиков, банковских служащих и барышень-машинисток свои заботы, им нет дела до этой непрерывной пропаганды. Толпа обтекает коричневую скалу, не останавливаясь. Разве что прохожие смолкают, проходя мимо.
И тогда коричневая скала, двадцать штурмовиков, скандирует во всю глотку:
— Не забывайте: кто во время плебисцита 12 ноября проголосует против Гитлера, тот предатель нашей родины…
Предатель? В Третьем рейхе это слово наводит трепет, оно может убить, его нельзя слышать без дрожи.
Штурмовики завывают дальше:
— … и ему не место в Германии.
Всем тем, кто через несколько дней не проголосует за Гитлера, не место в Германии? Это значит, не только оппозицию, но и всех воздержавшихся ждет или изгнание, или концлагерь.
Миллион двести тысяч штурмовиков в один и тот же час по всей Германии сеют в душах бесчисленных безымянных прохожих эти угрозы, словно пригоршни отравленных семян. И будьте уверены, из этих семян не взрастут даже начатки бунта. Напротив, из какой-то атавистической покорности миллионы беспартийных проголосуют как надо. Что до десяти миллионов «красных» и «черных», еще 5 марта 1933 года числившихся в списках коммунистов, социалистов и католиков, они проголосуют «за» еще усерднее, чем все прочие.
Для них зловещий напев, который я только что слышал, наполнен особенно грозным смыслом. На чаше весов хлеб для детей, свобода, а может быть, и жизнь.
И я вспоминаю процессии оборванцев, которые 1 мая маршировали под музыку в Темпельхоф присягать на верность фюреру. Как радостно, с какой верой эти истощенные бедняки орали «Хорст Вессель», гитлеровский гимн! Если с тех пор не наметилось никакого разочарования, если люди по-прежнему полны энтузиазма, зачем тогда прилюдно выкрикивать угрозы в час, когда трудовой люд расходится по домам?
«Голосуй ‘за’ — иначе ты предатель».
«Голосуй ‘за’ — иначе тебе не место в Германии».
На заре Национальной революции перед людьми не ставили подобной дилеммы.
V. Старуха и ее пулемет
