Николай Попов - Лили.Посвящение в женщину
— Лили, — начал Рогожин проникновенным голосом, — сделай меня счастливым! Дай мне возможность загладить мою вину перед тобой. Я был ослеплен гордыней. Я не думал, что так сильно и горячо полюблю тебя. Я подло и глупо сделал тебя своей содержанкой, тогда как должен был сделать тебя своей женой. И я хочу исправить это!..
Говоря так, Рогожин решил, что завтра же они поедут в самый известный ювелирный магазин Москвы, владельцем которого был француз, месье Адриан Мо-зье, и он купит своей невесте платиновое обручальное кольцо, усыпанное жемчугом, и венчальный бриллиантовый гарнитур из превосходного колье и браслета.
Но Лили неприятно удивила Павла Ильича неожиданным отказом.
— Не говори глупостей! — заявила она и упрямо покачала головой. — Женой твоей я не буду. Чего тебе нужно? Я уже почти люблю тебя и дам тебе все, что ты от меня потребуешь… Слышишь?
Лили вовсе не собиралась всегда говорить Рогожину «нет», просто в данный момент она не была готова сказать ему «да». А как будет потом, будущее покажет. Поэтому, вырвав у Рогожина свои руки, Лили притянула к себе его лицо и медленно поцеловала мужчину в губы.
Через несколько минут они уже были в спальне. Павел Ильич подхватил Лили на руки и положил на постель.
— Что ты делаешь?! — в наигранном ужасе воскликнула она, чем вызвала восторг своего любовника, которому хотелось продолжения игры под названием совращение девственницы.
— Я должен наказать тебя, маленькая негодница, за флирт с этим певцом! — возбужденно пробормотал он, путаясь в ее юбках.
На этот раз Рогожин вообще сэкономил время на ласках, нетерпеливо и грубо овладев ее телом. Близость продлилась всего несколько минут, но вслед за налетевшей бурей в спальне воцарилась атмосфера умиротворенного штиля. Впервые любовники по контракту чувствовали искреннее влечение друг к другу и потому не спешили покидать постель.
— Пойдем ужинать, я хочу есть! — наконец звонко рассмеявшись, предложила Лили.
И оба, наскоро одевшись, приятно взволнованные и раскрасневшиеся, отправились в столовую.
XXV
А ночью все повторилось. Только теперь утоливший первый голод Рогожин был куда более виртуозен в искусстве любви. Теперь он не столько любил свою богиню, сколько поклонялся ей. Мужчина был готов покрыть поцелуями каждую клеточку ее тела, он с наслаждением вдыхал запах ее кожи, волос. Теперь Рогожин хотел быть гурманом, он получал удовольствие от каждого момента их близости.
Любовные объятия чередовались с проникновенными доверительными беседами. Павел Ильич говорил Лили, как мечтает о том, чтобы создать с ней семью, иметь детей. Их дом должен стать тихой уютной гаванью, где он будет укрываться от алчного и жестокого мира. Рогожин также говорил, что разучился любить людей, и только Лили заставила его вновь увидеть в ком-то не вещь, имеющую свою цену, а живого человека, достойного искреннего уважения и понимания. А потому отныне у него будет совсем другая жизнь.
Лили слушала Рогожина, и ее не покидало какое-то странное предчувствие, что вместо планируемого рая она принесет в жизнь этого мужчины одни только страдания и несчастья. Но молодая женщина гнала прочь эти мысли. Ведь она и сама теперь всей душой стремилась в описываемую Рогожиным счастливую гавань их будущего дома. В одном она не сомневалась, что своей любовью надолго может осчастливить Рогожина. И Лили, в силу своего скромного опыта, пыталась доставить любовнику как можно больше физического наслаждения.
Когда после безумной ночи, Лили, изможденная, усталая, заснула, — Рогожин тихо приподнялся на локте и устремил на нее пытливый взгляд.
В нем больше не было животных желаний и порывов. Пресыщенный безумной ночью, зверь спал, спрятав когти, и Рогожин не чувствовал над собой его мощной власти, подчинявшей себе его волю и рассудок. Рогожин весь был охвачен одним только стремлением проникнуть в загадочную тайну гармонии и красоты тела Лили. Стремился — и не мог. Рогожин думал о том, что с телом неразрывно связано и составляет его сущность все то, что скрыто в его сокровенных тайниках, то, без чего тело представляет лишь труп!
И Рогожин тщетно силился что-то понять, усвоить… Он обладал и наслаждался телом Лили, но скрытая сущность его осталась по-прежнему далекой, недоступной, таинственной и загадочной, как было и тогда, когда он впервые увидел эту девушку.
Вглядываясь в красивое лицо Лили, Рогожин думал: «Вот я целовал этот лоб, но разве я знаю, какие мысли скрывает он? Я целовал эти манящие губы, но разве знаю, какие слова любви и страсти будут они шептать тому, кто заменит ей меня потом?.. Прижимаясь к груди Лили, я слышал, как трепетно бьется ее сердце, но — откуда я знаю, — быть может, это сердце переживает лишь те ощущения, какие испытала Лили прежде в объятиях другого любовника? В темных, как бездна, глазах Лили разве я могу прочесть ту тайну, которую они скрывают от меня в сокровенных глубинах души, всегда неведомой и далекой? И в каждом изгибе этой души всегда будет скрыта вечно неразгаданная для меня тайна. В самый восторженный миг любви и страсти внутренний мир Лили будет для меня так же недоступно далеким, как и в первый миг знакомства с нею. И никогда, никогда мужчина и женщина не достигнут друг с другом полного слияния и потому вечно будут мучиться неудовлетворенностью!..»
И воображение рисовало Рогожину странную, загадочную картину, — такую же странную и загадочную, как и вся жизнь. Когда-то, в далекие доисторические времена, вместо мужчины и женщины было одно целое существо, имевшее тело и душу. Потом это существо раздвоилось, и обе половины, вечно несчастные в разлуке между собой, вечно стремящиеся снова слиться воедино, тщетно силятся достигнуть этого путем безумных объятий, путем удовлетворения вечно ненасытной животной страсти…
— О, как же я люблю тебя… — в тоске шептал Рогожин.
И все больше и больше хотел проникнуть в загадочную тайну гармонии и красоты тела Лили, в то, что составляло его сущность, что было скрыто в самых сокровенных тайниках и без чего тело представляло собой лишь труп.
И вдруг, может, под влиянием долгого и напряженного взгляда Рогожина, с лица Лили исчезла тихая улыбка, пропали чарующие ямочки на розовых щечках, пунцовые губы плотно сжались и скрыли ровные жемчужные зубы. На лице Лили появилось выражение страдания, муки.
Она открыла большие черные глаза — глубокие, как бездна, и темные, как ночь. И, устремив взгляд на склоненного над ней Рогожина, Лили встревоженно и со страхом чуть слышно прошептала:
— Что с тобой? Зачем ты так глядишь на меня?.. И тот страх, который так внезапно почувствовала Лили, почувствовал и Рогожин.
