Ронда Грей - О самом главном
— Следовательно, вы здесь пребываете только по производственной необходимости и, видимо, не горите желанием затащить Билла в постель? Редкий случай. Многие из моих приятельниц мечтали об этом. На определенном этапе такую цель ставила и мисс Эванс. Вы ведь знаете о том, что Рут Эванс шила для меня подвенечное платье?
— Да конечно. Кстати, мне она тоже шила свадебное платье, — потешилась совпадением Эстер.
— А что вы сделали со своим, мисс Олдфилд? Разрезали его на мелкие кусочки? Я бы лично сделала именно так.
— Охотно верю, но я поступила по-другому — решила сделать его добычей старьевщика.
— О! Так даже оригинальней, — радостным тоном заявила София Бартон.
— Это Рут Эванс рассказала вам о моих проблемах? — Важно было произнести фразу с видом как можно более безразличным. Что удалось. София почувствовала приятную возможность выговориться.
— Да, она. Но ни в коем случае не в порядке сплетни. Рут искренне переживала случившееся. Я тогда приезжала на примерку, ей кто-то позвонил и сообщил новость. О, как она разозлилась! Так я все и узнала. Случайное везение. Кстати сказать, Рут вас очень хвалила за ум и красоту, упомянула, кем вы работаете. А вашего дурацкого Патрика я когда-то знала…
Эстер неожиданно рассмеялась.
— Выходит, я теперь женщина с большим прошлым! Ну и ну! Кто бы мог подумать!..
Ее слова София сочла удобным предлогом для своих размышлений вслух.
— Господи, чего только не бывает из-за этих мужчин! Меня, к счастью, сия чаша миновала. Мартин — не тот человек, из-за которого могут возникнуть неприятности. Не скрою, иногда мне хотелось бы, чтобы Мартин хоть чуточку походил на Билла. А может быть и не надо. У брата, честно сказать, сложный характер. Кэй поняла это очень быстро, поэтому, я думаю, она и предпочла Чарлза. Вы ведь еще не имели случая с ней познакомиться? Все еще впереди. Раз уж вы взялись за наши дела, встречи с Кэй и Чарлзом не избежать.
— Вы так думаете?
— Конечно. И это может оказаться забавным. Но все! Я умолкаю.
Эстер почувствовала, как на нее накатывает волна раздражения.
— Вообще-то мистер Картер рассказывал мне о ней.
— О Кэй? Уже здесь? — удивилась София. Новость была ей явно не по душе. Возможно, разговор продолжился бы, но тут на веранду взбежал какой-то запыленный человек с криком:
— Мистер Мартин упал с лошади!
Вот так и получилось, что мисс Олдфилд и мистер Картер ужинали в одиночестве.
Мартина отвезли в больницу, и София, побледневшая и угрюмая, поехала с ним. Перелом руки оказался сложным.
После ужина Билл озадачил собеседницу вопросом, не готова ли та поскучать без него. У него, видите ли, неотложные дела.
— Конечно. Обо мне не беспокойтесь. Но, может быть, я могу быть чем-то полезной?
— О нет, благодарю вас. — Мистер Картер был не просто вежлив — скорее излишне церемонен.
— Я тоже поработаю. Можно мне расположиться за обеденным столом? Здесь светлее…
— Конечно, какие проблемы? А вы не устали?
— Я? Нет, нисколько. Я поспала после обеда.
Сказала обычную фразу, а тон почему-то грустный. Билл задумчиво взглянул на гостью. И заметил, видимо, что та к ужину переоделась и в своих узких брючках и вязаном свитере цвета спелой пшеницы выглядела весьма соблазнительно. Впрочем, сейчас у обоих — дела, дела…
— Все в порядке! — коротко бросил Билл и поспешно покинул комнату.
Эстер корпела над бумагами уже более часа. Она так глубоко погрузилась в занятие, требующее внимания, что не сразу заметила Картера. Тот застыл на пороге, внимательно наблюдая за ней. Молодая женщина внезапно почувствовала, как тонок ее свитер, как обрисовывает он ее высокую грудь, и смутилась.
— Я так увлеклась, что не заметила, когда вы пришли.
— Я понял это. Ну и далеко ли вы продвинулись в своих изысканиях? Конец близок?
— На сегодня все!
— Не хотите ли пропустить стаканчик на сон грядущий?
А почему бы и нет? Эстер согласилась. Уильям предложил ей довольно хитрую смесь: кофе по-ирландски, взбитое с виски. Сам, видимо, приготовил и теперь с видимым удовольствием смотрел на вспенившуюся жидкость.
Сумерки создали в столовой какой-то странный, почти фантастический уют. Эстер с искренней озабоченностью спросила:
— Каковы последние сведения о Мартине?
— Ему сделали операцию, соединили кости стальным штырем. Все должно быть в порядке. Но, конечно, потребуется время.
— Ваша сестра, видимо, очень переживает…
— От неожиданности сестра растерялась. Она любит Мартина. Тот стабилизирует и уравновешивает ее взбалмошность и экзальтированность. Наверное, время от времени София его допекает, но с его терпеливым характером все кончается благополучно.
— София призналась: ей хотелось бы, чтобы Мартин был похож на вас некоторыми чертами характера.
— Неужели так и сказала? — В голубых глазах отразилось искреннее любопытство. — Когда же она успела поделиться своими несбыточными мечтами?
— Да сегодня после обеда.
Зря она, наверное, проболталась, но что теперь поделать — слово сорвалось…
— А каким образом вы коснулись этой темы? Почему вообще состоялась столь задушевная беседа?
— Скажу, что это был довольно странный для меня разговор. — Эстер не сдержала улыбки. — Кстати, благодарю вас за предостережение касательно Патрика Керра. София вполне серьезно отнеслась к запрету говорить на данную тему… в отличие от вас самого!
Билл сжал губы.
— Ну и болтушка моя сестрица…
— Не судите строго. Тем более что вашу сестру беспокоит гораздо больше совсем другое: какова степень нашей с вами близости?
— Ну и что вы ей поведали по этому поводу?
Эстер в ответ лишь пожала плечами, как бы давая понять собеседнику, что ей, собственно, и сказать-то было нечего.
— Ну ладно, не будем об этом. — Билл поуютнее устроился на стуле и, повернув к гостье лицо, на котором читался искренний интерес, попросил: — Эстер, расскажите, каким вы были ребенком? Кстати, вы единственное дитя в семье?
— Да, я росла одна.
— Так я и думал. Мне почему-то сразу показалось, что вы были не просто единственным, но временами и очень одиноким ребенком.
— Вы правы, я была довольно одинока. Мой отец человек аскетичный… в его системе ценностей женщинам было отведено вполне определенное, строго ограниченное время и место. Именно поэтому мама для него существовала, мягко говоря, на втором плане, а я еще дальше. Отец считал: самое главное вести себя тихо и существовать незаметно, обязательно соответствуя общепризнанным нормам и принципам. Если бы ему, упаси бог, довелось бы узнать, что жених меня покинул на полпути к алтарю, — Эстер горько рассмеялась, — он этого просто не пережил бы.
