Сьюзен Кросби - Шестое правило обольщения
– И не мечтай.
– Прощение полезно для души, – дрогнувшим голосом произнес Роберт. Его бравада полностью исчезла.
Куинну захотелось схватить отца за ворот рубашки, вытащить из-за стола и закричать ему прямо в лицо обо всем, что накопилось в его сердце. Но он лишь тихо произнес:
– Ты отправился в тюрьму, а моя мать сбежала за океан. Вы оба оставили меня жить с вашим предательством. Из-за вас я потерял друзей, утратил привычное окружение. Почти всю взрослую жизнь я провел в тени, опасаясь, что кто-то узнает о моей связи с тобой. Ты можешь сколько угодно надеяться на мое прощение, – добавил Куинн, скрестив руки на груди. – Но его не будет.
Роберт погрузился в себя, глядя в стол.
– Зачем ты приехал? – глухо спросил он.
– Вчера я здесь беседовал с одним из заключенных. И мне пришлось пройти определенную проверку, чтобы войти сюда. Так и была обнаружена моя связь с тобой. Чуть позже меня спросили, не намерен ли я поговорить и с тобой.
– Значит, ты не искал меня?
– Нет.
Роберт резко дернул плечом, будто пытаясь отразить удар.
– Тогда зачем ты вернулся сегодня?
– Из любопытства.
– Теперь твое любопытство удовлетворено?
– Полностью.
Роберт медленно поднял голову, сверля взглядом Куинна.
– Возможно, когда-нибудь ты найдешь в своем сердце снисхождение ко мне и простишь меня за то, что я разрушил твою жизнь. Да, я продал немного сведений о секретной технологии. Но ведь никто не умер из-за того, что я совершил. И мир, как видишь, не рухнул.
– Мой мир рухнул.
Куинн расправил плечи, но у него уже появилась мысль о своей доле вины. Его жизнь не была разрушена. Он добился успеха, несмотря на то что родители покинули его. Он выучился жить без поддержки семьи.
Однако осталось задать самый важный вопрос:
– Ты сожалеешь о том, что сделал?
– Каждый день.
Куинн кивнул, затем посмотрел на охранника, стоявшего в дверях.
– Свидание можно считать оконченным. Роберт жестом остановил охранника.
– Подождите! Побалуйте старика еще минутку. – Он сделал паузу, но Куинн не стал возражать, и Роберт продолжил: – Ты сказал, что беседовал с заключенным. Ты адвокат?
– Частный сыщик.
– Почему выбрал себе такую профессию?
– Она помогает мне оставаться в тени.
– А-а. – Роберт кивнул. – Ты женат? У тебя есть дети?
– Нет. – Куинн нахмурился, он не мог больше находиться здесь. – Мне больше нечего сказать.
Роберт поднялся, но от стола не отошел.
– Ты мой сын, и я люблю тебя, – проговорил он дрожащим голосом. – Спасибо, что пришел повидать меня.
Я люблю тебя. Слова отца скрутили Куинну сердце. Он сглотнул, но промолчал.
– У меня есть адрес и телефон твоей матери.
– Она снова вышла замуж?
– Мы никогда не разводились, – сказал Роберт. Охранник поторопил его, и уже через плечо он добавил: – Можешь всегда ненавидеть меня, если хочешь. Но единственным преступлением твоей матери была любовь к тому, кто не сумел обеспечить ей такую жизнь, какую она заслужила. Она твоя мать, Бобби.
Дверь закрылась. Куинн не двигался, пока ему не напомнили, что заключенного увели.
Назад к своей машине Куинн шел как в тумане.
На обратном пути он остановился на крутом берегу океана. Вдали был виден отель, где он провел замечательную ночь с Клэр, такую ночь, которая навсегда останется в его памяти.
Клэр наверняка поинтересуется, где он был. Если Куинн скажет ей правду, она начнет расспрашивать его, будет сочувствовать, даже посоветует восстановить отношения с отцом и матерью. Но он не хочет больше говорить о своем прошлом. Эта часть его жизни закончена.
Куинн сидел на камне, закрыв глаза. Солнце согревало его лицо. Он чувствовал в себе зияющую пустоту, с которой жил столько лет. Клэр начала заполнять этот вакуум, но что будет после того, как он скажет ей, что не собирается прекращать поиски Джен?
Сколько прошло времени, Куинн не знал. Наконец он провел руками по лицу. К его изумлению, ладони стали мокрыми.
Рассердившись на себя, Куинн встал и вытер лицо. Нет. Он не позволит словам отца смутить его. Только не теперь, когда для него открылась жизнь.
Ты мой сын, и я люблю тебя.
Если повести машину достаточно быстро, то его голова будет занята, и голос отца отступит, исчезнет. Исчезнет.
Он заедет в отель за Клэр Уинстон и за шесть часов как-нибудь доедет до дома, ничего не говоря ей ни об отце, ни о матери.
Нетрудно догадаться, что сказала бы Клэр.
«Я отдала бы все, чтобы мои родители снова были со мной. Нашла бы способ простить их. В глубине души ты и сам знаешь, что тебе это нужно».
Волны накатывались на песок и с шипением отступали. Клэр уже час провела на берегу, и ее ногам стало холодно. Иногда она останавливалась, поднимала раковину, разглядывала ее и бросала в воду. Но самую красивую раковину она положила себе в карман.
В одной руке Клэр держала сандалии, а другую время от времени козырьком прикладывала ко лбу и глядела на лестницу, которая вела от отеля к пляжу. Никого.
Где же Куинн?
Утром она нашла на подушке записку. В ней говорилось, что Куинн заказал завтрак на восемь часов, а сам он надеется вернуться к девяти. И ни слова о том, куда он направился.
А она так мечтала пробудиться в его объятиях!
В восемь часов Клэр открыла дверь официанту, который вкатил в номер тележку, и съела завтрак из бельгийских вафель со свежей земляникой и взбитыми сливками – в полном одиночестве.
А потом спустилась на пляж.
– Клэр!
Она повернулась на голос и увидела Куинна, спускающегося по лестнице.
Ее сердце забилось быстрее, и она улыбнулась.
Когда Куинн широкими шагами подошел к ней, Клэр заметила, что и на его губах играет улыбка. В последнее время он улыбался все чаще, и Клэр почувствовала удовлетворение оттого, что смогла привнести веселье в его жизнь.
Она положила руки ему на грудь.
– Как ты…
Куинн поцеловал ее. И еще раз. И еще. Потом крепко притянул к себе.
– Я тосковала без тебя.
Он долго молчал, потом спросил:
– Ты поела?
– Да. А ты?
– Еще нет.
– Я выпью с тобой кофе, пока ты завтракаешь. Но сначала мне надо освежиться.
Он кивнул. Взявшись за руки, они начали подниматься по крутой деревянной лестнице. Наверху был низко расположенный кран с пресной водой. Куинн опустился на колени, чтобы ополоснуть ноги Клэр от песка. Он не торопился, тщательно смывая каждую песчинку, затем помог ей надеть сандалии.
Что-то тяготит его, внезапно поняла Клэр. Она могла судить по тому, как он держал плечи и крепко сжимал губы. Это было что-то значительное, такое, о чем ему не хочется говорить.
