Джессика Стил - Командировка в Копенгаген
— Вина? — спросил Сэвилл, потянувшись к бутылке, которую заказал.
Улыбнувшись, Эдни покачала головой.
— Лучше не надо, если вы не хотите, чтобы я уснула над компьютером.
Взгляд Сэвилла упал на ее губы.
— Вы устали. Я перегружаю вас работой! — сказал он с сожалением и снова перевел взгляд на ее глаза.
— Ничего подобного! — героически опровергла она, готовая работать хоть до зари, если это понадобится.
— Может быть, вы хотите отложить оставшуюся работу до утра? До тех пор, пока не выспитесь?
Эдни удивилась тому, что он проявлял к ней такое внимание. Но он ведь тоже работал, и она понимала, что он хотел все, закончить, чтобы завтра днем передохнуть и со свежими силами приступить к работе в понедельник.
— Я лучше продолжу, — твердо сказала она. — Как вы сказали, если мы закончим все сегодня, то сможем утром улететь домой.
— У вас завтра днем свидание? — спросил он резковато, как ей показалось, если учесть, что до этого он был тактичен, если не сказать — любезен.
— Не совсем, — уклончиво ответила она. — Хотя…
Почему Сэвилл раздражается всякий раз при упоминании о ее свиданиях? Не кроется ли причина его недовольства в том, что он беспокоится о работе? Не нужна ему такая помощница личного секретаря, которая, возможно, выйдет замуж, заведет семью…
Эдни показалось, что сейчас идеальный момент, чтобы задать важный вопрос о том, как проходит ее испытательный период.
— Э… — С чего начать? Он внимательно посмотрел на нее. — Можно вопрос?
— Давайте, — подбодрил он, и удивление вдруг вспыхнуло в его глазах.
— Я… хотела бы узнать… — Эдни замолчала. Может быть, ей следовало спросить об этом у Аннетт? Да, наверное, так будет лучше.
— Вам не хватает слов? — съязвил Сэвилл в ответ на ее молчание.
А Эдни подумала: как он прав.
— Я… — начала она снова.
Тут она увидела, что Сэвилл вдруг посерьезнел:
— Видимо, речь пойдет о чем-то очень важном, Эдни.
— Не совсем, — выдавила она. — Просто мне интересно, как… как проходит… мой испытательный срок? — наконец спросила она. И невольно покраснела от смущения.
Сэвилл молчал. Выражение его лица было несколько озадаченным. Такое впечатление, что он не понимает, о чем она говорит.
Он подтвердил ее предположение.
— Срок? — спросил он.
— Мой трехмесячный испытательный срок. Место помощницы личного секретаря. Аннетт сказала, что, поскольку у вас нет возможности побеседовать со мной, она берет меня с трехмесячным испытательным сроком.
— Ах да, — согласился он.
И ей захотелось стукнуть его, потому что после всех терзаний, которых ей стоил этот вопрос, «Ах да» было единственным ответом. Эдни кипела. Она почувствовала непреодолимое желание немедленно уйти.
— Должен сказать, что вы прекрасно справляетесь с работой, — сказал Сэвилл наконец, словно прочитав ее мысли.
Не сказав больше ни слова, Эдни снова занялась работой.
Через час десять минут каким-то чудом она все закончила. Эдни расправила спину и плечи и почувствовала, что больше не испытывает ни злости, ни мятежных чувств. Она подумала, что, должно быть, их вытеснила работа, и, повернувшись, увидела, что Сэвилл смотрит на нее.
— Работы было много, но, кажется, я все закончила, — сообщила она ему.
— Вам не кажется, что вы вообще слишком много работали последние два дня?
Ей нравился свет в его темных глазах, он согревал ее.
— Теперь, когда вы упомянули об этом, кажется, — притворно-застенчиво ответила Эдни и, чувствуя, что готова рассмеяться, снова отвернулась к столу и сладко потянулась перед тем, как встать. — На какое время мне поставить будильник? — спросила она, закрыв компьютер.
— Мы уедем из отеля в девять, — ответил Сэвилл.
— Ну, тогда пожелаю вам спокойной ночи. — Она вдруг почувствовала смущение. Эдни знала, что должна уйти, однако совсем не хотела уходить.
Она так и не услышала ответа на свое пожелание и уже направилась к двери.
— Эдни!
Она остановилась, но не обернулась. Эдни чувствовала, что теряет над собой контроль, и не хотела, чтобы он это заметил. Она ждала.
— Э… — Это было так не похоже на него — проявлять нерешительность. Он был самым решительным человеком из всех, кого она знала. — Еще рано, — сказал он наконец. — Мы так и не открыли вино. Самое малое, чем я могу отблагодарить вас за труд, — предложить выпить.
Она взглянула на свои часы, заинтересовавшись тем, что значит, по понятиям Сэвилла, «рано».
— Пожалуй, с удовольствием выпью бокал, — согласилась Эдни. Она вернулась, положила портативный компьютер и направилась к креслу, рядом с которым стоял Сэвилл.
Однако волнение ее было настолько велико, что Эдни споткнулась о какую-то словно возникшую специально для нее складку на ковре. Сэвилл! Опять этот Сэвилл! Вечно она теряет душевное — и не только — равновесие по его милости.
Сэвилл отреагировал немедленно и подхватил ее.
— Опять… — выдохнула она и посмотрела на него. — Извините… что я там говорила насчет моей невезучести?
Ее попытка пошутить не удалась. Глаза Сэвилла по-прежнему смотрели серьезно. Но в них было и что-то еще. Что-то, чего она не могла понять.
— Нет! — сдавленно пробормотал он, словно в душе его происходила какая-то борьба.
— Нет? — переспросила она, и сердце ее неожиданно гулко забилось, потому что Сэвилл продолжал удерживать ее, и ей пришла в голову сумасшедшая мысль, что он не хочет ее отпускать. — Нет — в каком смысле?..
Он сделал глубокий вдох, отпустил ее, кажется, неохотно, но снова притянул к себе.
— Нет. Я не собираюсь целовать вас, — ласково сказал он, отчего ее сердце забилось сильнее.
Она проглотила ком, неожиданно вставший в горле.
— И это хорошо, — задыхаясь, сказала она, — потому что я бы не позволила вам.
Он наклонил голову, и их губы встретились. Это было совершеннейшее блаженство. Эдни чувствовала его тепло. Ей хотелось быть к нему чуточку ближе. Она прильнула к нему. Сэвилл застонал. Его поцелуй стал еще горячее.
Прервав поцелуй, он посмотрел на нее. Ей не хотелось шевелиться, чтобы не разрушить волшебство момента. Она надеялась, что он снова поцелует ее.
— Это… все вино виновато, — смогла произнести она, сама не сознавая, что говорит, ведь ни один из них не выпил ни капли.
— Вы опьяняете сильнее всякого вина, мисс Рейнер, — пробормотал Сэвилл, и желание Эдни исполнилось: он снова поцеловал ее.
Сердце Эдни готово было выскочить из груди, когда он стал нежно ласкать ее. Бесконечно долго он целовал ее, его теплые прикосновения волновали. Осторожно, чуть ли не с благоговением, он коснулся ее груди. Она чувствовала тепло его руки сквозь тонкую ткань блузки.
