Чарити Бэрфут - Конец одиночества
Как он меня нашел? — думала Флоренс, чувствуя, что постепенно слабость отступает. Джудит утверждала, будто ничего ему не сказала, а Эвелин никогда бы…
— Какой сюрприз, — наконец заговорил Норман, когда стало ясно, что она не способна сделать первый шаг. — Неужели это и есть та самая таинственно исчезнувшая женщина!
— Не издевайся надо мной, — напряглась Флоренс.
— Почему же? — Он переступил с ноги на ногу. — Можешь мне поверить, издевка — это еще не самое худшее.
— По сравнению с чем? — Флоренс отчаянно пыталась делать вид, будто ровным счетом ничего не случилось, но было очевидно: Норман не в настроении шутить.
— Лучше тебе этого не знать, — ответил он сдавленным голосом. — Может быть, разрешишь войти?
Пожав плечами, Флоренс отодвинулась и пропустила его на свою маленькую кухню. Если уж он взял на себя труд отыскать ее, то заслуживает объяснения… хотя бы несколько отредактированного. Хорошо бы только знать, что сказать.
— Я делаю себе сандвичи, — пробормотала она, закрывая дверь. — Ты не хочешь?
Сняв пиджак с плеча, Норман перекинул его через руку.
— Нет, спасибо, — сказал он, и только сейчас Флоренс поняла, что он ведет себя не просто недружелюбно, а даже враждебно. — Мне просто хочется узнать, почему ты не сказала мне, что уезжаешь.
Вновь взяв в руку нож, она начала намазывать маслом кусок хлеба и невольно вскрикнула от неожиданности, когда Норман вырвал его и швырнул в раковину.
— Отвечай мне, черт побери!
— Ты что, с ума сошел? — нервно воскликнула Флоренс. — Что дало тебе право думать, будто ты можешь прийти сюда, чтобы оскорблять меня?
Ей было слышно его тяжелое дыхание и на какое-то мгновение даже казалось, что следует опасаться физического насилия. Но Норман уже отвернулся, грубо выругавшись при этом.
— Один Бог знает, — сказал он, справившись с обуревающими его чувствами. — Ясно как день, что тебе совершенно наплевать на то, что я думаю.
Только сейчас Флоренс обнаружила, что все это время почти не дышала.
— Полагаю, что это действительно может выглядеть именно так, — неохотно согласилась она.
Норман бросил на нее полный сожаления взгляд.
— Не слишком ли слабо сказано? — презрительным тоном бросил он. — Боже, в своей жизни я бывал обманут не один раз, но это переходит все границы.
— Мне очень жаль…
— Нисколько не сомневаюсь. Особенно того, что я тебя отыскал. — Норман поморщился. — Кто бы мог подумать, что мне придется благодарить за это твою сестру.
— Эвелин сказала тебе, где я нахожусь? — недоверчиво спросила Флоренс.
— Ну разумеется, — с издевкой произнес он. — Да еще дала мне письменные инструкции, как сюда добраться!
— Тогда как же?..
— Как я тебя нашел? — Вновь повернувшись к ней, он смахнул рукой проступившие на лбу капельки пота. — Как ты думаешь, почему я должен тебе это рассказывать?
— Не знаю, — покачала головой Флоренс и, видя его явную усталость, сделала жест в сторону двери в гостиную. — Послушай… почему бы тебе не присесть? Может, хочешь пива или еще чего-нибудь? Время как раз обеденное.
— Неужели? — В голосе Нормана тоже явно слышалась усталость. — Я не знаю даже, какой сейчас день недели.
— Вторник, — сказала она со вздохом. — Ты сегодня ел что-нибудь?
— Можно подумать, будто это тебя волнует, — с горечью отозвался он, проходя мимо нее к двери в гостиную.
Вынув из ящика комода чистый нож, Флоренс доделала свой сандвич, затем сделала еще один, на всякий случай. Чай она уже приготовила, поэтому, добавив на поднос еще одну чашку и бутылку пива, с бьющимся сердцем вошла в гостиную.
Повесив пиджак на спинку кресла, Норман стоял перед окном. Чисто промытые стекла позволяли хорошо рассмотреть запущенный садик.
— Я сделала тебе сандвич, — сказала Флоренс, ставя поднос на стол и присаживаясь на софу. — Боюсь, что могу предложить только яйца с помидорами.
— Яйца с помидорами, — обернувшись, переспросил он. — Мне казалось, что ты не любишь свежие помидоры.
— Как тебе сказать… — Она почувствовала, что краснеет. — Обычно не люблю. Но эти мне нравятся. — Как иначе можно было объяснить ему свою внезапную тягу к овощам. — Кроме того, это желтые помидоры.
Бровь Норман недоверчиво поднялась.
— А может быть, это просто очередная попытка доказать мне, что ты изменилась? — спросил он и подошел к ней. — Это для меня?
Норман взял бутылку пива, и Флоренс внезапно почувствовала страх, что сейчас ему захочется коснуться ее. Но этого не случилось. Открыв крышку, он вновь отошел к окну и, усевшись на подоконник, отпил прямо из горлышка.
— Ты уже встречалась со своим отцом?
Этот вопрос застал Флоренс врасплох. Чуть было не подавившись сандвичем, она подняла на него недоумевающие глаза.
— С моим отцом?
— Не смотри на меня так, будто понятия не имеешь, о чем я говорю, — отрезал Норман. — Ты ведь приехала сюда именно из-за этого, не так ли? Хотела устроиться поближе к нему в надежде, что он переменит свое отношение к тебе?
— Что тебе известно о моем отце? — воскликнула Флоренс.
— Судя по всему, примерно столько же, сколько тебе самой, — съязвил он, но потом, словно устыдившись своей резкости, добавил: — Эвелин все объяснила мне о письмах.
Дрожа, она вскочила с места.
— Она не имела права ничего тебе рассказывать!
— Она наверняка полностью с тобой согласится, — кивнул Норман. — Ты ведь абсолютно не сомневалась в том, что замела все следы, не так ли?
— Ты меня в чем-то винишь? — машинально спросила Флоренс, и лицо его исказила гримаса боли.
— Наверное, нет, — ответил он наконец, взвешивая на ладони пустую бутылку. — Если это действительно то, чего тебе хочется.
— Действительно то.
— Ты в этом уверена? — с сомнением в голосе спросил Норман. — Послушай, Флора, если ты действительно больше не хочешь меня видеть, то мне придется с этим смириться. Но разве для этого необходимо было уезжать на другой конец страны?
— Я так решила.
— Но почему? Почему?! — воскликнул он, в возбуждении чуть было не бросив бутылку на пол, но, опомнившись, наклонился и поставил ее туда явно дрожащей рукой. — Неужели ты действительно так меня ненавидишь?
Она нисколько не ненавидела его, в том-то и была вся беда!
— Тебе не надо было преследовать меня. Ты должен был понимать…
— Что? — Он подождал продолжения, но его не последовало. — Что я должен был понимать? Что секс со мной на кухне твоей матери — и есть твой способ прощания? Способ показать, как мало это для тебя значит?
