Грейс Грейс - Была бы только любовь…
— Брэйди, я не сделала ничего дурного. Я — не подозреваемая. Я — законопослушная гражданка.
— А я шериф. Моя работа — профилактика несчастных случаев.
Сьюзи сердито взглянула на него.
— Думаешь, я попаду в аварию?
— Ты такая хорошенькая, когда сердишься.
— Твоя самоуверенность меня раздражает.
— Самоуверенность — тоже важная составляющая моей работы.
— Может быть, ты слишком серьезно относишься к своей работе.
— Ты пройдешь по линии или мне отвезти тебя в тюрьму?
— Ты не посмеешь!
— Не посмею?
Брэйди готов был на что угодно, лишь бы удержать ее. Он понятия не имел, выпила она слишком много или просто очень, очень устала. В любом случае она была не в том состоянии, чтобы вести машину, а если с ней что-нибудь случится… Она была частью его работы, частью его жизни, и будь он проклят, если знает, что будет делать теперь, когда она уходит с его работы и из его жизни.
— Хорошо, я пройду по этой идиотской линии, — сказала Сьюзи, решительно вскинув голову.
Надо отдать ей должное, она старалась. Однако не смогла пройти по линии. Брэйди стоял у стены и смотрел, как Сьюзи снимает туфли и идет к нему, сосредоточенно закусив губу. Он раскрыл объятия, и она вошла в них, в шерстяном платье, в белом фартуке…
— Ладно, ты победил. — Голос Сьюзи прозвучал глухо, потому что она уткнулась лицом в его Рубашку. — Можешь отвезти меня домой.
— И не подумаю. — Его ладони соскользнули и задержались на ее бедрах. Он не хотел пугать ее, но и не собирался отпускать. — Я, как и ты, не могу вести машину. Зачем тебе уезжать? Тревис в надежных руках. Никому завтра не надо на Работу. Дом большой. У меня есть комната для гостей, так что тебе не придется спать на бугристом диване.
— Поэтому ты так рано сбежал той ночью? Из-за моего бугристого дивана?
— Нет. Я боялся, что ты увидишь меня небритым и разочаруешься во мне.
— Неужели ты думаешь, что я сохранила какие-то иллюзии на твой счет? — спросила Сьюзи, обводя пальчиком контуры его лица.
— Сьюзи, не делай этого, — предупредил Брэйди сдавленным голосом. — Я и так с трудом сдерживаюсь.
Сьюзи отступила и взглянула на него из-под ресниц. И ее взгляд привел его в замешательство. Так хочет она, чтобы он сдерживался, или не хочет? Брэйди стиснул зубы, пытаясь обуздать свои желания. Но будь он проклят, если она не самое притягательное существо, когда-либо ступавшее в его кухню.
Как он мог работать с ней целый год и не замечать этого? Теперь она его бросает. И к лучшему. Роман с ней заведет его в никуда. Она хочет выйти замуж. Он не хочет жениться. Они все равно не смогли бы работать в такой ситуации.
Мимолетный поцелуй у кофеварки.
Короткое прикосновение, когда она проходит мимо его стола.
Голод, просыпающийся утром и разгорающийся в течение всего дня. Желание, которое невозможно утолить кратким поцелуем или лаской… только при запертых дверях и погашенном свете… О Господи, от одних этих мыслей его бросило в жар. Если бы она не уволилась сама, ему все равно пришлось бы ее уволить.
Брэйди резко отвернулся.
— Я покажу тебе комнату для гостей.
Сьюзи последовала за ним по коридору. Он не оглядывался, но знал, что она не отстает. Весь длинный вечер он точно знал, где она, с кем она и что делает. Его внутренний радар точно ловил все, что касалось ее.
— Это твоя комната? — спросила Сьюзи, заглядывая в просторную побеленную спальню с нестругаными потолочными балками и огромной кроватью из сосны, застеленной темно-синими клетчатыми простынями и толстым шерстяным одеялом.
— Да. Следующая дверь — комната для гостей.
— А кто живет наверху? Кто моется в ванне, в которой охлаждалось шампанское?
— Никто. — Брэйди пожал плечами. — Я знаю, что дом слишком велик для меня, но мне нравится.
Сьюзи замешкалась. Значит, Брэйди никогда не пользовался той большой ванной, никогда не вытягивался в ней с сигарой в зубах. Она снова все нафантазировала. Горячая вода не плескалась по его плечам, не струилась по груди… Она точно идиотка.
Сьюзи вошла в его комнату и огляделась. Большой, выложенный кирпичом камин. На противоположной стене пейзажи Невады и старинное оружие. Над простым сосновым комодом — фотографии и почетные знаки.
— Это ты? — спросила Сьюзи, указывая на семейное фото с темноглазым нахмурившимся малышом. Ей действительно было интересно, и она искала предлог получше рассмотреть его комнату, попытаться понять настоящего Брэйди — мужчину, спрятавшегося за звездой шерифа. Даже проработав с ним больше года, она чувствовала, что только начинает узнавать его. Она предупредила себя, что ни к чему хорошему эти знания ее не приведут, но не отступила.
— Да, это я, — неохотно признал Брэйди, остановившись в дверях.
Сьюзи оглянулась через плечо и заметила на его лице то же самое хмурое выражение.
— Ты не изменился. А это твои родители?
— Великолепная догадка.
Сьюзи проигнорировала его сарказм и явное желание выставить ее из спальни.
— А кто это снимал? — Она показала на несколько фотографий: оленя, замершего около пруда, рыси, крадущейся по горной пустыне в лучах заходящего солнца.
— Я.
Брэйди никогда не упоминал ни о каких увлечениях, кроме охоты и рыбалки. Фотографии были прекрасны и сделаны профессионально. Сьюзи не смогла скрыть восторженного изумления, однако, судя по выражению лица Брэйди, он не нуждался в ее восторгах.
Сьюзи решила больше не дразнить его, но тут ее внимание привлекла бронзовая пластина.
— Что это?
— Награда, не помню за что.
— «За личное мужество», — прочитала Сьюзи. — Что ты сделал?
— Мне бы не хотелось об этом говорить.
— Тогда почему ты ее хранишь?
— Напоминание о том, как мне повезло, что я остался жив.
Сьюзи пробежала пальцем по его имени, выгравированному на полированной бронзе, пытаясь представить, что же он совершил.
— Я не удивлена.
— Что я храню эту награду?
— Не этим.
— Что не изменился с годовалого возраста?
— Что ты получил награду за мужество. Ты — самый мужественный человек из всех, кого я когда-либо знала.
Брэйди покачал головой и вошел в комнату, видимо поняв, что так просто от нее не избавится.
— С чего ты взяла? Я вовсе не храбрый. Я боялся каждый раз, как выезжал на патрулирование в самом преступном районе города. Боялся до смерти. А моя жена боялась еще больше. Боялась, что я не вернусь домой целым. И однажды я не вернулся.
— Что случилось?
— Долгая история, а сейчас уже поздно. Главное, я не собираюсь больше подвергать женщину…
