Грейс Грейс - Была бы только любовь…
Она не желала испытывать отчаянный голод по его поцелуям… и жаждала большего. Ей хотелось чувствовать его тело, перебирать его волосы, хотелось, чтобы его сердце билось рядом с ее сердцем. И больше всего ей хотелось знать его истинные чувства к ней.
Скорей бы закончился этот вечер! Сьюзи собиралась уехать пораньше, но всякий раз, когда она нетерпеливо смотрела на дверь, кто-то подходил поговорить с ней, предлагал бокал шампанского и восхищался ее великолепной работой во время избирательной кампании.
Когда Сьюзи наконец добралась до кухни, чтобы убрать остатки еды, была уже полночь и последние гости прощались с Брэйди на подъездной дорожке. Если бы Сьюзи не считала себя обязанной прибраться в кухне, она бросилась бы к своей машине и улизнула, не попрощавшись с Брэйди. Она устала. Безумно устала.
Когда Брэйди вошел в кухню, Сьюзи заворачивала в фольгу последний кусок ветчины.
Да, гости были правы. Он не выглядел победителем. Печальный взгляд. Глубокие морщины, прорезавшие лоб. Ее сердце сжалось. Почему? Почему она хочет обнять его, разгладить его морщинки поцелуями, хочет, чтобы он целовал ее, пока поток страсти не унесет их от всех неразрешенных проблем? Что с ней случилось? От чего так разгулялось ее воображение?
И самое главное, что случилось с Брэйди?
— Голоден?
Он отрицательно покачал головой и спросил:
— Шампанское осталось?
Сьюзи нашла чистый бокал и, наполнив его из открытой бутылки, протянула ему. От случайного соприкосновения их рук ее словно током ударило. Ноги стали ватными, и ей пришлось сесть. Только на минуточку. Пока не перестанет кружиться голова, пока не вернется самообладание, пока не перестанут дрожать руки.
— Я думал, ты уехала, — сказал Брэйди, садясь напротив нее.
— Собираюсь. — Сьюзи с трудом оторвала взгляд от его глаз. — Как только…
— Не уезжай. Подожди.
Его глаза потемнели, затуманенные неудовлетворенным желанием. Ее сердце словно подпрыгнуло к горлу. Она не могла вымолвить ни слова, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться.
— Я должна. Я… — Она ухватилась за край стола.
— Из-за Тревиса?
— Нет, он у мамы, но…
— Но ты устала, устала на меня работать. День был длинный. И длинная избирательная кампания. Ты устала отказываться от своих целей и помогать мне в достижении моих. Я все понимаю. Только не понимаю, почему… — Брэйди жадно отхлебнул шампанского. — Я не понимаю, почему никто до сих пор на тебе не женился.
— Спасибо. — Она сказала это таким тоном, словно он похвалил ее за знание сложных местных законов.
— Я говорю, что думаю. В тебе есть все, чего только может желать мужчина.
— Желать? Между желанием жениться и просто желанием — огромная пропасть.
— Да, я знаю.
Брэйди откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.
Или он пьян, или очень устал. В любом случае говорить больше не о чем. Сьюзи приподнялась.
— Сядь, — приказал Брэйди, хватая ее за руку. Ошеломленная, она села.
— Я о том, что случилось в ванной комнате…
— Забудь. Я забыла.
— Забыла? — Его взгляд гипнотизировал ее. Кожа покрывалась мурашками, а в груди разгоралось пламя, грозящее поглотить ее. — Не думаю, что ты забыла.
Она больше не могла лгать. Оставалось только успокоить его:
— Этого больше не случится.
— Почему? — спросил он, подаваясь вперед и опираясь локтями о стол. Его глаза засверкали, губы расплылись в чувственной улыбке. — Мы взрослые, независимые люди. Мы нравимся друг другу. По крайней мере мне кажется, что я тебе нравлюсь. А мне нравится целовать тебя, обнимать…
Ее лицо вспыхнуло.
— Брэйди, прекрати. Так продолжаться не может. Все кончено.
Если ничего не случилось и не случится, то что с ней происходит? Почему ей кажется, что она, кружась, соскальзывает все стремительнее и стремительнее в глубокий и темный тоннель? И почему хочется приземлиться в его объятия? Нет. Нельзя. Она этого не допустит.
— Брэйди, мы же оба не этого хотим.
— Разве?
Сьюзи почувствовала опасность. Надо было все отрицать, но не хватало воздуха. Она не могла дышать, не могла говорить. Когда дар речи вернулся, она взмолилась:
— Брэйди, помоги мне.
— Помочь? Я помогаю. Я делаю тебе одолжение: демонстрирую то, чего ты не хочешь найти в муже.
Брэйди потянулся через стол к руке Сьюзи, погладил большим пальцем раскрытую ладонь. Она должна была отдернуть руку, но скольжение его пальца по ее коже было таким эротичным, что желание окатило ее жаркой волной.
— Я не нуждаюсь в одолжениях. — Сьюзи хотела сказать это гордо и решительно, не желая показать ему, как потрясена, но голос подвел ее. — Я знаю, какого мужа мне нужно найти.
— То есть не меня.
На мгновение в его глазах промелькнуло что-то, чего она никогда не видела раньше. Не сожаление, не горечь, но и не облегчение… Брэйди отпустил ее.
— Да.
Она набрала полные легкие воздуха, медленно выдохнула и встала, держась за спинку стула. Еще секунда, и она обойдется без опоры. Вот только пусть кухня перестанет кружиться.
Сьюзи крепко сжала веки, покачнулась, и Брэйди бросился к ней, схватил за плечи, спрятал лицо в ее шелковистых кудрях. Она пахла сладостями и пряностями и всем, что есть хорошего в жизни.
Он снова изумился, как чудесно их тела подходят друг другу, какими правильными кажутся Их объятия. Хотя она ему не годится, а он не годится ей еще больше. Он никогда не попросит женщину разделить с ним его жизнь. Пусть он уже не полицейский большого города, у него есть обязательства перед этим городком и перед округом. И он до сих пор сталкивается с опасностями. И работает целыми днями, а иногда ночами. Здесь, в Хармони, он создал для себя новую жизнь, жизнь, которую любит, и эту жизнь он не променяет ни на что и ни на кого. Для человека, охраняющего закон и правопорядок, работа — на первом месте. Если он хочет работать хорошо, о семье не может быть и речи.
Но это не мешает ему мечтать о Сьюзи, рваться к ней так, что все тело болит и ноет. Он уже раз поборол себя, справится снова. На следующей неделе. Он начнет борьбу с понедельника, но сегодня, сейчас… ни один из его помощников не ворвется сюда и не помешает ему.
— Сколько шампанского ты выпила?
— Шампанского? Я не знаю. Несколько глотков, а что? Я не пьяна. Я прекрасно себя чувствую.
— Да, ты не пьяна. Ты прекрасно себя чувствуешь, но не в состоянии вести машину.
— Это смешно.
— Смешно? — Брэйди отпустил ее. — Ну-ка, пройдись по линии между плитками.
— Брэйди, я не сделала ничего дурного. Я — не подозреваемая. Я — законопослушная гражданка.
