Кэтрин Арчер - Лорд Грешник
Барбара ответила, не оглядываясь:
— Я буду счастлива это сделать, Йэн.
Он мимоходом сжал ее плечо:
— Спасибо.
Только Мэри видела, как опустились веки Барбары, чтобы спрятать выражение глаз, как резко участилось ее дыхание при этом прикосновении, и быстро перевела взгляд на собственную тарелку. Итак, ее вчерашние впечатления были верными. Эта женщина не могла бы более открыто проявить свои чувства к Йэну.
Женщины закончили завтрак в молчании, и Мэри не сожалела: она не могла придумать подходящей темы для разговора, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь предлог, чтобы уклониться от экскурсии, не сулящей ничего приятного им обеим.
— Теперь осмотрим дом? — Голос Барбары прозвучал преувеличенно вежливо.
Может, если держаться в рамках приличий, общение не будет уж слишком невыносимым? В конце концов, невозможно вечно избегать этой женщины. Они живут в одном доме.
Только в трех помещениях первого этажа Мэри почувствовала ту же руку, что обставляла и ее спальню. Это были зимний сад — просторная комната с сотнями прекрасных цветущих растений, маленькая гостиная в персиковых и зеленых тонах и светлый бальный зал с мраморным полом, сверкающий позолотой. Гулкое эхо вторило шагам женщин, подчеркивая призрачную пустоту зала, в котором, как показалось Мэри, не танцевали уже много лет.
Что же украло радость из этого дома? Наверняка когда-то здесь царило счастье. Женщина, так обставившая некоторые комнаты, явно любила жизнь и веселье.
Библиотека была полна книг, и Мэри решила вернуться сюда при первой же возможности. И еще она решила задать вертевшийся на кончике языка вопрос:
— Почему все шторы задернуты? Есть ли какая-то причина отгораживаться от солнечного света?
Барбара изумленно взглянула на нее.
— Солнечный свет вреден для ковров и мебели, не говоря уж об обоях. Они выцветают!
— Но какая польза от всех этих вещей, если никто не может наслаждаться ими?
— Дядя Малькольм предпочитает держать окна зашторенными, и так же ведет свой дом моя мать. Это единственный способ уберечь бесценные сокровища, которые здесь есть. Полагаю, вы поймете, что лучше оставить все как есть. Учтите: граф не одобрит никаких перемен.
Мэри не поверила в непогрешимость мнения Барбары. Дом Виктории, роскошнее и прекраснее этого, всегда был открыт дневному свету. И поэтому казался радушным и обжитым, несмотря на внешнее величие.
Однако Мэри не стала развивать эту тему, ее больше интересовала семья Барбары.
— Какие родственные узы связывают вас с Йэном?
Барбара ответила на ходу:
— Моя бабушка и отец дяди Малькольма были родными сестрой и братом. Моя мама — его двоюродная сестра. Несколько лет назад дядя Малькольм и мои родители решили, что я должна пожить здесь. Они надеялись, что… Ну, неважно!
Господи! Почему никто не посоветовался с Йэном, прежде чем ставить эту бедную женщину в такое двусмысленное положение?
— Ваши родители, должно быть, скучают без вас? И вам, конечно, их не хватает?
— Я… я не знаю. Я никогда не говорила с ними об этом. Я старшая из пяти сестер. И еще есть брат, средний ребенок. Он унаследует то немногое… что оставит мой отец. — Барбара холодно посмотрела на Мэри. — Я должна была… выйти замуж первой. Не думаю, что кто-нибудь из них сильно обрадуется, когда я вернусь домой.
— Простите, я не знала, — тихо сказала Мэри.
— Я не нуждаюсь в вашем сочувствии! Уверяю вас, у меня все будет прекрасно!
Прежде чем, Мэри успела ответить, Барбара остановилась, и Мэри обнаружила, что они снова оказались в холле.
— Мне очень жаль, но я должна покинуть вас. Эта экскурсия заняла больше времени, чем я ожидала. Меня ждут дела.
Кузина сказала о себе гораздо больше, чем хотела бы, и теперь сожалела о своих откровениях.
Глава седьмая
Дальше Мэри стала обследовать Синклер-Холл самостоятельно. В некоторые уголки она так и не заглянула, но увиденного было вполне достаточно. Дом был огромен, обставлен дорогой и по большей части слишком темной мебелью. Не в таком доме хотела бы она растить своих детей! Конечно, если у нее когда-нибудь будут дети, с горечью вспомнила Мэри о решении Йэна обращаться с ней с особой осторожностью, что ясно исключало супружеские отношения.
За ленчем Мэри не видела ни Йэна, ни его отца. Барбара чопорно информировала ее, что граф не вернулся с деловой встречи, а когда Мэри спросила о Йэне, Барбара отговорила ее идти в конюшни, где тот пытался спасти жизнь кобылы, мучающейся в родах.
День тянулся медленно, и Мэри с нетерпением ожидала вечера, так как была уверена, что Йэн будет ужинать с ними. С приближением долгожданного момента Мэри вынула из гардероба розовое платье и разложила его на кровати. Закусив губу, она размышляла, удастся ли ей застегнуть ряд крохотных жемчужных пуговок на спине. Вероятно, Йэн был прав: ей необходима горничная.
Когда в дверь тихо постучали, Мэри обернулась.
— Войдите, — крикнула она.
Появилась Франсис, горничная, которой так недовольна была Барбара. Девушка присела в реверансе, старательно отводя взгляд от Мэри.
— Вы позволите зажечь свечи, миледи?
Мэри кивнула, затем нахмурилась.
— Я полагала, что ты прислуживаешь за столом.
— Мисс Барбара передумала, миледи. Эту должность отдали другой судомойке, — печально ответила девушка, зажигая свечи.
— Понимаю.
Мэри нахмурилась. Как унизительно, должно быть, так быстро лишиться своей новой должности. Эта девушка лишь немного скованна и вполне могла бы преодолеть свою неловкость.
— Франсис, будь добра, помоги мне, пожалуйста.
Мэри увидела Йэна у входа в столовую и остановилась с улыбкой. Как всегда, он был ослепительно хорош — в безупречно сшитых темно-серых брюках и фраке.
— Надеюсь, ты хорошо провела день?
— Мне сообщили, ты помогал кобыле разрешиться от бремени. Все в порядке?
Йэн удовлетворенно кивнул, напомнив Мэри о том, как он гордится своими лошадьми.
— Роды прошли благополучно. Эта кобыла очень молода, и ее не следовало выпускать в поле, где пасся огромный упряжной конь. — Йэн пожал плечами. — В результате жеребенок получился слишком большим, но все обошлось.
Мэри испытывала острое наслаждение оттого, что стоит рядом с мужем и обсуждает его дела.
— Йэн, я хочу кое о чем попросить. Ты говорил, что мне необходима горничная. У меня есть соображения на этот счет.
Йэн с удивлением взглянул на жену.
— Мэри, ты не должна спрашивать у меня разрешения в подобных делах! Как я сказал, это твой дом! Ты можешь делать все, что пожелаешь.
