Фрэнсин Паскаль - Большая игра
Элизабет родилась на четыре минуты раньше сестры, но они были похожи, как две капли воды, вплоть до крошечной ямочки на левой щеке. Хотя они носили одежду одного размера, сестры одевались по-разному, только медальончики на золотых цепочках носили одинаковые. Медальончики были подарком родителей к их шестнадцатилетию. Посторонние, пожалуй, могли их различить только по маленькой черной родинке на правом плече Элизабет. А друзья могли заметить, что только Лиз носила часы на руке. Это была очень значимая деталь, Джессика никогда не считалась со временем. Она всегда считала, что ничего важного без нее не начнется, а если ей приходится задержаться — ну что же, пусть подождут.
От этого «пусть подождут» у Элизабет все закипало внутри.
— Слушай, Робин, Джессика могла где-то задержаться. Может, ты позвонишь ей потом, или как?
— Хорошо, Лиз, — отозвалась Робин, стараясь выбраться из глубоких диванных подушек, — я только хотела занести ее вещи из прачечной и книги из библиотеки.
Вещи? Книги? «Ловко устроилась», — подумала Элизабет про сестру.
Джессика действительно была та еще штучка.
— Почему ты бегаешь на посылках у Джессики, Робин?
— Но она сказала, что у нее очень-очень важное дело. Кроме того, разве не для того и существуют лучшие подруги, чтобы во всем друг другу помогать?
«Ах, Робин, — подумала Элизабет, — если ты ее лучшая подруга, то я — президент США». Элизабет знала, что, помогая Джессике, не стоило рассчитывать на ответную помощь.
Джессика милостиво разрешала себе помогать. Это была ее манера общаться с «простыми людишками».
— Я сейчас исчезну, Лиз, — проговорила Робин, — только есть еще одна вещь. Правда, о ней, может, лучше не упоминать?
— Я могу догадаться, Джессика забыла заплатить в прачечной.
— Верно, но это не имеет значения. Я имею в виду «Пи Бета Альфа».
— Зачем тебе это нужно, Робин? Робин вспыхнула:
— Дело в том, что я думаю, то есть я знаю, что Джессика ждет удобного случая, чтобы назвать мою кандидатуру для вступления. Я знаю, она хочет, чтобы я была членом клуба, но она так перегружена важными делами, что может забыть, а это мой последний шанс для вступления. Став выпускницей, я не смогу этого сделать. Так что или сейчас, или никогда, Лиз. Я не знаю, что делать. Это для меня значит все.
Казалось, Робин готова расплакаться в любой момент.
«Не плачь, Робин, ну не плачь, — мысленно уговаривала ее Элизабет. — Быть членом клуба, где главное занятие подкрашивать губки да трепаться о мальчишках, абсолютно не стоит того».
— Робин, я думаю, все образуется. — Она замялась, осознав, что говорит, как мама, когда та знает, что вовсе ничего не образуется.
При этих словах лицо Робин просветлело.
— Ты правда так думаешь, Лиз? Мне кажется, я знаю, почему Джессика не торопится выставить мою кандидатуру. Я уверена, что она думает о том, что это будет неудобно — выдвинуть кандидатуру лучшей подруги.
Элизабет уставилась на Робин, удивляясь, как она заблуждалась относительно истинного характера Джессики.
В ее сестре было заложено многое. Она отлично танцевала, была заводилой на стадионе, ловко занималась серфингом, но насчет справедливости? Джессика могла подключить все свое обаяние, когда ей чего-то очень хотелось, но поступиться чем-либо во имя правды или справедливости было совсем не в ее характере.
— Робин, неужели «Пи Бета Альфа» для тебя так важен?
— О да, Лиз, я просто подумала, что ты могла бы напомнить Джессике об этом.
Элизабет смотрела в просящее лицо Робин. Она-то знала, что не было никакого смысла «напоминать» Джессике. Сестра не уставала повторять Лиз, что Робин явно не вписывается в общество подтянутых и привлекательных членов «Пи Бета». Джессика не выдвинет кандидатуру Робин, не важно, сколько раз она это обещала, хотя Робин была очень милой девушкой и намного приятнее, с точки зрения Элизабет, многих членов клуба. Что же, Робин примут в клуб, даже если кому-то это придется не по душе.
— Робин, следующее собрание назначено на послезавтра. Вместо напоминаний Джессике, я сама выдвину твою кандидатуру.
— Правда, Лиз, ты действительно сделаешь это для меня? Элизабет рассмеялась.
— Конечно же, да. Но Робин, только не думай, что «Пи Бета» даст тебе ответы на все.
— Лиз, ты потрясающая, ты такая же потрясающая, как и твоя сестра! — перебила ее Робин, вся в порыве нахлынувших чувств. — Я могу позвонить от вас маме? Она будет так обрадована. Может быть, мы пойдем с ней за покупками вечером. Девочки из клуба так хорошо одеваются. Я бы скорее умерла, чем заставила их краснеть.
Элизабет перекрыла этот нескончаемый поток, поведя Робин на кухню к настенному телефону.
«Сегодня я поступила правильно, — подумала она, возвращаясь в гостиную. — Неужели Робин не может вступить в «Пи Бета Альфа» только потому, что в ней немного лишнего веса? Ладно, пусть даже много, что с того?» Элизабет глубоко вздохнула. Она была уверена, что Джессика заведется на всю катушку, когда узнает об этом. «Но где же она все-таки? Может, гуляет с Лилой Фаулер?» — Эта мысль доставила Элизабет столько же радости, как перспектива провести месяц в зубоврачебном кресле.
Лила была дочкой Джорджа Фаулера, самого богатого человека в городке, и оба — папа и дочка — слыли самыми отъявленными снобами. Их особняк находился в фешенебельном районе Ласковой Долины, на холме.
Джессика постоянно завидовала дому и деньгам Фаулеров, как, впрочем, дому и деньгам семьи Брюса Пэтмена. Этот тяжкий выбор между наследственным состоянием Пэтменов и капиталами нуворишей Фаулеров только смешил Элизабет, но Джессика — совсем другое дело. Деньги никогда не вызывали у нее усмешки. Что же касается Элизабет, то она предпочитала свой дом семьи среднего достатка. В Ласковой Долине ее все восхищало, особенно покатые гряды холмов, уютный старый город и пляж всего в пятнадцати минутах ходьбы от дома.
Тут в комнату нагрянула возбужденная Робин.
— Мамочка в таком восторге, — выпалила она. — Она всегда твердила мне, как хорошо дружить с сестрами Уэйкфилд. — Робин нашарила в сумочке еще одну плитку шоколада и сразу же зашуршала оберткой. Элизабет украдкой вздохнула. — И за что мне так повезло? — Робин в порыве восторга внезапно обняла и поцеловала Лиз.
Эта волна чувств подхватила Элизабет, рассмешила и бросила в ее объятия Робин, пробудив мысль о том, что если только перспектива вступления в «Пи Бета» может доставить кому-то столько счастья, то она готова записать и весь младший класс. Высвободившись от Элизабет, Робин протянула ей шоколадную плитку.
