Алекс Стрейн - В ожидании чуда
– Ты надолго? – осторожно поинтересовалась она, приободренная тем, что огромное пространство кухни несколько притупило приступ клаустрофобии.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто подумала, что ты много времени провел в дороге. Может быть, хочешь что-нибудь выпить? Кофе, чай?
Его глаза превратились в две узенькие щелочки, из которых на Кристин излились подозрение и холод.
– С чего это ты решила проявить такую заботу?
Господи, кто ее за язык дернул?! Неужели ей мало уроков, которые он ей преподал? Разве она могла надеяться, что за прошедшее время хоть что-то изменится, особенно его отношение к ней? Она никогда не тешила себя подобными иллюзиями, но, как оказалось, в ней по непонятной причине еще жила эта глупая надежда… Очень глупая надежда!
– У меня приступ вселенского человеколюбия, – не сдержавшись, вспылила Кристин, в данный момент сраженная острым приступом непонятного разочарования. Не хочет – и слава богу, ей же меньше хлопот… Черт его побери!
– Очень мило, что ты решила поиграть в гостеприимство, но я как-нибудь обойдусь. Я приехал по делу и надеюсь, что оно не займет слишком много времени. И, как только мы все решим, я тут же уеду. Не имею ни малейшего желания оставаться здесь дольше, чем необходимо.
– Конечно, ты прав, – тут же согласилась Кристин. – Давай немедленно разберемся с делами!
Она едва не улыбнулась при виде промелькнувшей по его лицу растерянности, и тут же подумала, что Рик всегда очень хорошо владел собой. Вот и сейчас ему понадобилось всего мгновение, и лицо снова стало холодным и отстраненным. Даже странно, что он позволил Кристин увидеть эту растерянность.
И тут же девушку стала накрывать черная непроглядная пелена. Кристин за несколько месяцев столько пережила, столько всего передумала и испытала всю возможную гамму чувств от ужаса, негодования и ненависти до смирения и покорности своей участи. Пожар в ее душе перегорел, и единственное, чего она сейчас желает, – это просто избавиться от прошлого и снова стать свободной и независимой. Она никогда уже не будет такой, как прежде: наивной и доверчивой простушкой, никогда не повторит своих ошибок. Даже сейчас ей было немного стыдно за прежнюю Кристин, которая смотрела на мир широко открытыми глазами и не ждала подвоха.
Сейчас это наконец произойдет! Но почему вместо облегчения она ощущает сосущую пустоту и одиночество?!
– Кристин, ты меня слышишь?
– Конечно. Я тоже хочу, чтобы все прошло как можно быстрее и по возможности… безболезненнее.
Кажется, он сказал «отделаемся малой кровью», словно собрался с ней воевать. Или думает, что это она с ним собралась воевать. Кристин почувствовала что-то похожее на жалость к Рику, который даже не собирался допускать вероятность того, что Кристин вообще не хочет крови: ни большой, ни малой. И еще она почувствовала нечто вроде мимолетного превосходства над ним – недоверчивым и напряженным.
– Очень хорошо, – сурово сказал он и сел за кухонный стол. – Присаживайся.
– Мы будем решать это… здесь? В кухне? – осторожно уточнила Кристин, и Рик кивнул. – Ах да… – неловко добавила она, – ты очень занятой человек, и у тебя так мало времени, что ты даже не можешь дойти до гостиной…
Рик, сдвинув брови, смотрел на нее холодно и сердито, словно Кристин за эти несколько минут успела в чем-то провиниться перед ним. Однако от комментариев воздержался. Порывшись во внутреннем кармане пиджака, он вытащил несколько сложенных вчетверо листов. Разгладив их на столе, он подвинул листы к Кристин.
– Прочти.
– И что… я должна буду с этим делать? – Она едва взглянула на бумаги, чувствуя, как сосущее чувство тоски усилилось, причиняя физический дискомфорт.
– Тебе нужно будет все подписать. Только и всего.
Рик откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, словно приготовился к продолжительному ожиданию.
– Конечно… – она рывком выдвинула ящик стола, достала шариковую ручку и склонилась над листами.
– Мне кажется, ты не совсем понимаешь, что это за бумаги, – сказал Рик, и прямо перед ее носом хлопнула о стол его широкая ладонь, закрывая верхнюю часть листа.
Кристин медленно подняла взгляд на его лицо.
– Почему же не понимаю… Это бумаги на развод.
Ей удалось произнести это довольно спокойно, но она не выдержала взгляда Рика и опустила глаза. Прямо перед ней внизу листа, свободного от его ладони, стояла небольшая синяя галочка, где Кристин должна была поставить свою подпись. Она поставила.
– Подожди, – снова резко сказал Рик. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в собственных действиях?
– Вполне. Я нахожусь в трезвом уме и твердой памяти, – уверила его Кристин, и Рик нахмурился еще сильнее.
– Даже не хочешь прочитать, что там?
– Меня абсолютно не интересуют детали нашего развода. Я не претендую на твое состояние, а с меня, как ты прекрасно знаешь, взять нечего. – Произнося эту маленькую и почти заготовленную речь, Кристин одновременно быстро подписала остальные экземпляры и подвинула листы Рику. – Вот и все, не смею тебя задерживать.
– Насколько я помню, это мой дом, – медленно произнес он, так пристально изучая Кристин, словно видел ее в первый раз. – Поэтому я здесь решаю, что мне делать. А ты еще пока моя жена…
– Это не надолго, – спокойно заметила она. – Судя по твоему настрою, через день-два я получу извещение о решении суда. К тому же, задерживаясь здесь, ты… здорово рискуешь, – тихо напомнила Кристин, не чувствуя ни облегчения, ни спокойствия – только усталость.
– Что ты имеешь в виду?
– Могут найтись свидетели того, что ты навещаешь меня… на ночь глядя.
– Ты что, мне… угрожаешь? – как бы даже удивился он.
– Что ты! Просто я не хочу, чтобы возникли какие-нибудь сложности. Основанием для развода является обстоятельство, что мы довольно длительный срок не живем вместе, не так ли?.. Но тогда ты должен понимать, что кто-то может увидеть твою машину и сделать собственные выводы…
Его лицо приобрело странное выражение: смесь настороженности и озабоченности, словно до него только что дошло, чем может ему грозить этот визит. Кристин не смогла сдержать усмешки: как это он, такой замечательный стратег, не смог учесть такой вариант? Ведь это маленькое упущение может обернуться большими проблемами.
– Может, поделишься, что именно вызвало у тебя такое бурное веселье? – очень сухо поинтересовался он.
– Мое веселье никак нельзя назвать бурным, – уклончиво ответила Кристин.
Рик насупился и стал собирать листы, а Кристин невольно проследила за движениями его рук, ловко и быстро собиравших со стола бумаги. Эти широкие ладони были ей хорошо знакомы. Наверное, она знала их лучше, чем собственные ладони. Широкие, сильные, смуглые, с длинными пальцами красивой формы. На правой кисти, возле большого пальца была заметна белая ниточка старого шрама – благодарность от бродячей собаки, которую десятилетний Рик пытался спасти от голодной погибели.
