Максин Салливан - Жизнь удалась!
Глава восьмая
Алекс почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. До этого момента он не сомневался в том, что Оливия в конечном счете согласится родить ему наследника.
Она смотрела на него глазами, полными боли.
— Расскажи мне все.
Она проглотила слезы.
— У меня была внематочная беременность, когда я была замужем за Эриком, — начала она, и что-то перевернулось в душе у Алекса при мысли о том, что Оливия была беременна от другого мужчины.
Чувство негодования нарастало в нем, но он решительно прогнал его.
— Мои трубы повреждены… безвозвратно. — Она сделал глубокий вдох. — Так что дело не в том, что я не хочу ребенка от тебя, Алекс, а в том, что не могу его иметь.
Он какое-то время молчал.
— Ты уверена, что ничего нельзя сделать?
Она нахмурилась.
— Доктор сказал, что шансов забеременеть практически нет. У меня нет причин не доверять ему.
Алекс нахмурился.
— Ты консультировалась с другими специалистами?
— Нет.
— Значит, другие врачи могут не подтвердить диагноз?
Она покачала головой.
— Вряд ли. Мне сказали в больнице, что повреждение слишком серьезное.
Алекс не был так уверен. Доктора иногда ошибаются. Возможно, это как раз тот случай.
— А твоя мама знает?
Выражение ее глаз смягчилось.
— Да, она очень помогла мне.
— Я рад.
Его уважение к Фелиции возросло. Слава богу, рядом с Оливией оказался кто-то, кто помог ей справиться с горем.
Оливия печально улыбнулась.
— К сожалению, мама считает, что мои проблемы со здоровьем должны каким-то волшебным образом исчезнуть. Она неисправимая оптимистка.
Алекс нахмурился.
— Вам трудно найти общий язык?
— Вовсе нет. Обычно мы с ней не касаемся этого вопроса. Но я знаю, она надеется, что в один прекрасный день станет бабушкой. — У Оливии навернулись слезы на глаза, и она быстро заморгала. — Я бы хотела подарить ей внука, но не могу.
Алексу захотелось обнять Оливию и утешить ее, но ему и самому вскоре могло понадобиться утешение.
Он поспешно встал из-за стола.
— Спасибо, что рассказала мне, Оливия. А сейчас мне пора идти.
Ему нужно было время на то, чтобы все обдумать.
В одиночестве.
— Конечно, — тихо сказала она.
Алекс вышел из комнаты. Он не понимал, куда идет, пока не оказался в баре нижнего этажа. Ему хотелось напиться, чтобы заглушить бушующую в сердце боль.
Черт возьми, он не привык к столь сильным потрясениям. Обычно ему удавалось держать свои чувства под контролем, но в таких обстоятельствах трудно сохранять спокойствие. Ему было тяжело сознавать, что он оказался таким уязвимым, когда речь шла об Оливии, таким слабым и бессильным. И он думал не только о себе, но и об Оливии. И о Чезаре, который может так и не дождаться внука. Хотя Алекс решил, что не позволит своему отцу заставить его обзавестись ребенком, он неожиданно почувствовал себя виноватым перед братьями. И это было сумасшествием. С какой стати он должен чувствовать себя виноватым из-за того, что не собирается выполнять вторую часть ультиматума? Его братья ничего этого не знали и очень удивились бы, узнав, что он жертвует собой ради них, вступив в брак, не говоря уж о том, что речь идет еще и о младенце.
Черт. Хуже не бывает.
Через пару часов Алекс вернулся в их гостиничный помер. Он не опьянел, хотя выпил достаточно. Вокруг царила тишина, когда он тихо проскользнул в темную спальню и начал раздеваться. Оливия спала, и он не хотел ее будить. Видимо, на ней сказывалось нарушение биоритма из-за дальнего перелета.
— Тебе совсем не обязательно спать со мной, Алекс, — произнесла она в напряженной тишине. — Я пойму, если ты захочешь уйти в другую комнату.
Он тихо чертыхнулся и скользнул в постель.
— Я твой муж и собираюсь спать рядом со своей женой.
— Временной женой, — уточнила она, но он уловил довольную нотку в ее голосе.
Он притянул ее к себе и коснулся губами ее виска.
— Я договорюсь, чтобы тебя принял специалист. Нам надо услышать еще одно мнение.
— А какой в этом смысл, Алекс?
Он еще крепче обнял ее.
— Мы должны это сделать. Чтобы удостовериться, хорошо?
— Пожалуй.
— А теперь иди ко мне, — пробормотал он и поцеловал Оливию в щеку, прежде чем нашел ее губы. Он хотел облегчить ее боль единственным известным ему способом — найти успокоение друг в друге.
Ее податливое тело было теплым и нежным, и Алекс забыл обо всех проблемах.
Если есть хоть малейший шанс, Оливия родит ему ребенка.
На следующий день они вылетели в Нью-Йорк в компании нескольких специалистов по связям с общественностью. Это давало Оливии возможность избежать дальнейших разговоров на личные темы с Алексом.
Они все обсудили прошлой ночью. Но сегодня было в его глазах нечто такое, что заставило ее встревожиться. Она не хотела лишать его надежды иметь ребенка. Она и сама с трудом привыкла к этой мысли. Не хватало еще, чтобы он тоже мучился.
Оливия не удивилась, когда Алекс попросил ее пройти повторное обследование. Она знала, что рождение наследника является неотъемлемым условием его брака. Конечно, Алекс не разведется с ней, во всяком случае, до истечения этого года. Но как только ее время закончится, ему придется отделаться от нее и найти себе другую жену. И ничего с этим не поделаешь, сказала она себе, и ее сердце сжалось, когда она представила мужа с другой женщиной.
С той, которая родит ему ребенка. О господи. Нельзя позволять себе расстраиваться из-за этого. Их соглашение было чисто деловым, и глупо надеяться на то, что она действительно что-то значит для него, хотя они и провели вместе несколько потрясающих недель. Все произошло так, как произошло. Да, они были близки, но это не значит, что они любят друг друга. Им не нужен ребенок, чтобы скрепить их любовь.
Следующая неделя была расписана по минутам, так что времени на мысли о чем-то еще, кроме работы, попросту не оставалось.
Презентация «Женщин Валенти» имела шумный успех. У дверей некоторых магазинов выстраивались очереди желающих приобрести флакончик новых духов. Этому немало способствовало то, что мама Оливии — дай ей бог здоровья! — попросила своих именитых друзей заглянуть в некоторые магазины, что вызвало новый приток клиентов.
Все были довольны.
Насчет визита к специалисту Алекс хранил молчание.
В один из их последних дней в Нью-Йорке на вечеринке неожиданно появился один из бывших отчимов Оливии.
— Оливия, дорогая, — произнес Рэндалл Маркэм, подходя к ней и целуя ее в щеку.
Оливия обрадовалась встрече. Рэндалл был любимым из ее двоих отчимов и единственным, кто сохранил хорошие отношения с ее матерью.
