Мишель Селмер - Герцог-сердцеед
Служебный роман… Нет, лучше не стоит… Но он не продлится долго, как и ее работа. Так почему бы и нет? И потом, тяжело думать, когда руки Чарлза уже проникли под одежду, лаская ее тело.
— А Пенелопа? — все же нашла в себе силы спросить Виктория.
— Точно не в моем вкусе, — покачал головой Чарлз.
— Я не об этом спрашивала, — рассмеялась она.
— Я уже предупредил ее, чтобы меня не беспокоили, — сказал Чарлз, целуя ее шею, подбородок, игриво куснув ее за губы. — Только ты и я.
Пенелопа и так не питала к ней особой симпатии, поэтому пусть себе осуждает! Да и потом, разве не все равно, что болтают о ней люди?
— Думаю, я могу уделить тебе минуту-другую, — согласилась Виктория.
— Боюсь, это займет немного больше времени.
Чарлз поднял ее на руки и понес к диванчику.
Насколько могла судить Виктория, ему доставляло большое удовольствие владеть ситуацией. Она и не возражала. Может, потому что ей нравилось подчиняться его воле? Кроме того, Чарлз был одним из тех редких любовников, которые в первую очередь думали о том, чтобы доставить удовольствие женщине. Такие мужчины ей еще не встречались.
Чарлз сел, усадил ее себе на колени, но прежде, чем его губы накрыли ее, Виктория неожиданно — даже для самой себя — спросила:
— Ты это уже делал?
— Делал что?
— Занимался любовью с прежними помощницами? Ладно, не важно. Забудь, что я спросила, — добавила Виктория, заметив на лице Чарлза искреннее непонимание, и сама потянулась к его губам, но он удержал ее за подбородок.
— Секундочку. — Он заставил ее посмотреть себе в глаза. — Нет, Виктория, такое со мной в первый раз.
То, как Чарлз это произнес, выражение, которое она прочла в его глазах, заставило ее поверить ему и почувствовать невероятное облегчение. Все сомнения, которые у нее еще могли оставаться, были забыты.
Виктория вернулась к себе незадолго до полудня, но не прошло и пятнадцати минут, как он снова возник в ее кабинете, не дав ей даже начать работать. Она притворилась, что не заметила его, но, почувствовав его руки на своих плечах и губы, ласкающие ее шею, выдохнула:
— Если ты и дальше продолжишь в таком же духе, сегодня мы ничего не сделаем. — Однако она ничего не предприняла, чтобы остановить Чарлза. Более того, Виктория совсем не возражала провести время так, как недавно в его офисе.
— Я соскучился, — сказал Чарлз, согревая ее своим дыханием и уже почти сломив ее сопротивление.
— Инквизиция звонила, — пробормотала она, пытаясь обрести над собой контроль.
— Кто? — спросил Чарлз, прекратив свои ласки.
— Твоя матушка.
Чарлз засмеялся, а Виктория пришла в ужас оттого, как она высказалась о его матери.
— Ой, прости. Я не заметила, что говорю вслух. — Она снова оборвала себя.
— Инквизиция… Думаю, если я расскажу отцу, он это оценит.
— Ты же не собираешься говорить об этом своему отцу? — Виктория испугалась по-настоящему.
— А почему бы и нет? — пожал плечами Чарлз. — Он знает, что моя мать любого способна свести с ума.
— Пожалуйста, Чарлз, не говори ему! — повернувшись к нему лицом, попросила Виктория. — Мне и так ужасно стыдно, что я произнесла это слово. Если об этом узнает твой отец, как я смогу смотреть ему в глаза?
— Уговорила, — кивнул Чарлз. — Это останется между нами.
— Спасибо, — с чувством сказала Виктория, внимательно приглядываясь к нему, чтобы убедиться, что ее высказывание его действительно не задело.
Как такое может быть? Всего несколько дней назад она была уверена, что к Чарлзу ничего, кроме неприязни, испытывать не может, а теперь…
— Могу я пригласить тебя сегодня на ужин? — прервал ее мысли Чарлз.
Как, второй день подряд? С другой стороны, кормление суши друг друга на постели нельзя отнести к «приглашению поужинать». Первой реакцией Виктории было сказать «да», но затем она задумалась: а стоит ли показываться с ним на публике? Ведь тогда все будут считать ее очередным увлечением Чарлза Мида. Хотя так оно, скорее всего, уже и было…
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— Почему?
Виктория замялась.
— Ну, мы спим вместе. Но ведь это все. Между нами больше ничего нет.
— И что из этого?
— А то, что секс — это одно, а ужинать вместе — другое.
— А как одно мешает другому? — явно озадаченный, спросил Чарлз.
— Может, и никак, но все равно это… другое. — Виктория и сама не знала, что она пытается объяснить. — Секс — это временно, а отношения…
— То, что я приглашаю женщину на ужин, еще не означает, что наше знакомство продлится долго, поэтому ни о каких отношениях речи быть не может, — перебил ее Чарлз и внезапно спросил, словно озаренный догадкой: — Ты не хочешь со мной встречаться?
— С тобой? Конечно, нет.
У Чарлза было такое выражение лица, словно иного ответа от нее он и не ждал. Виктория посоветовала себе не принимать это близко к сердцу.
Она ведь с самого начала знала, что Чарлз не создан для серьезных отношений, верно?
— Так, с этим определились, — легко сказал он. — А что насчет ужина?
— Может, в другой раз…
— Ты хочешь, чтобы я за тобой ухаживал?
— Ухаживал? Ты что, забыл, что это я втащила тебя вчера в свою спальню?
— Кажется, припоминаю. — На губах Чарлза показалась медленная, обольстительная улыбка, от которой у Виктории сильнее забилось сердце. — И еще я вроде бы забыл сказать, как сильно мне все понравилось.
Он говорил об этом, и не раз, но Виктория постаралась не поддаваться охватившей ее слабости.
— Тебе не нужно работать?
Вместо ответа он поцеловал ее чуть ниже уха. По ее телу прошла чувственная дрожь — Чарлз уже знал ее самые чувствительные точки.
— Поужинай со мной, — прошептал он.
— Не могу, — с закрытыми глазами сказала она.
— Я приглашаю тебя не в ресторан, а к себе.
Чарлз легонько куснул ее за мочку уха, и Викторию пронзило наслаждение. Как же ей хорошо с ним! Может, не стоит обманывать себя? Она не сможет работать, зная, от чего отказывается.
— Я не должна, — слабо возразила она.
— Я отличный повар, — уже нисколько не сомневаясь в своей победе, — продолжал уговаривать Чарлз. — Особенно мне удаются десерты. — Он несколько раз быстро поцеловал ее в шею, что вызвало у нее тихий стон.
— Вообще-то мне нужно взять твою одежду из химчистки. Думаю, я смогу ненадолго задержаться.
Чарлз опустился на одно колено, потянул ее за блузку, обнажая одну чашечку бюстгальтера, и поцеловал ее в грудь, легонько царапнув нежную кожу зубами. Тело Виктории изогнулось дугой, и он удовлетворенно улыбнулся.
